Протоиерей Уминский - Божественная Литургия: Объяснение смысла, значения, содержания

«Да святится Имя Твое…»Открывая Свое имя Моисею, Господь сказал : «Я есмь Сущий» (Исх. 3: 14), то есть, «Я — Тот, Кто существует». Речь идет о том, что поистине настоящим является только Сам Бог, а все остальное — относительно и существует лишь постольку, поскольку есть Он. Господь никоим образом не может быть до конца определен и описан. Непознаваемо и Его имя, в котором заключена Божественная сущность, даже то, которое Он счел возможным открыть людям, — Яхве или, как оно приведено в синодальной Библии — Иегова.

Ветхозаветным иудеям запрещалось произносить имя Божие. Только раз в году, во время принесения пасхальной жертвы, когда священник окроплял кровью Святая Святых, он произносил Его вслух, а все остальное время употреблялись слова «Господь», «Вседержитель» или «Саваоф», характеризующие отдельные свойства Божии, но отнюдь не Его сущность. Существует множество определений такого рода, но истинного имени Божиего мы не узнаем никогда. Имя является непостижимым, и мы лишь просим о том, чтобы оно святилось.

Однако, молясь во время Тайной Вечери, Иисус говорит: «Я открыл имя Твое человекам» (Ин. 17: 6). Что за имя Христос открыл людям? Он отрыл нам Себя, потому что, как сказал Он Сам: «Все Мое Твое, и Твое Мое» (Ин. 17: 10).

Познание имени Божиего — это познание Самого Бога, и имя, которое Господь открыл человеку, дает нам такую возможность: Бог познается через Своего Сына. Но познание Бога кроется не в количестве употребляемых нами богословских определений, не в постижении каких-то глубоких истин. Настоящее познание заключается в единении с Ним.

Первое единение со Христом, которое дарует нам Господь, это святое Крещение, при котором читается молитва на наречение имени: «Да будет имя Твое неотреченно на нем». Имя Божие нарекается нам, и никакое другое. Христос не боится доверять нам Свое имя, не опасается того, что мы употребим его во вред. Уже потом человеку дают имя в честь того или иного святого, но оно является лишь дополнением к Божественному имени, к имени христианина.

Мы молимся: «Да святится Имя Твое…», но каким образом мы можем восславить имя Божие? Не кричать же на каждом углу, не писать же аршинными буквами на стенах: «Слава имени Твоему!», чтобы все воочию видели свет, исходящий от Него. Мы молимся о том, чтобы, пока мы живем с этим именем, в нас бы сразу узнавали настоящих христиан, чтобы это имя в нас святилось. Идет человек по улице, начинает с кем-то говорить, и все сразу же понимают: перед ними — христианин. Все его поступки — суть проявления и подтверждения его Божественного имени, ведь Имя Божие святится именно нами.

«Да приидет Царствие Твое…»Мы призываем Второе пришествие Христово, Страшный суд, победу над злом и поражение антихриста. Мы призываем Господа прийти к нам, потому что остаемся Ему верны и готовы Его встретить. В евхаристической молитве ранних христиан звучали такие слова: «Да приидет образ мира сего», — то есть, сделай, Господи, так, чтобы этот мир скорее закончился и наступило бы Твое Царство. Они молились об этом, хотя и прекрасно знали: осуществление их чаяний неизбежно сопряжено с пришествием антихриста, с гонением на христиан, но совершенно этого не боялись, а, наоборот, жаждали, чтобы всякое зло, искажающее мир, поскорее исчезло, и правда Божия воцарилась бы в каждом человеке.

«Хлеб наш насущный даждь нам днесь…»Обращаясь к Богу с этой просьбой, мы, конечно же, испрашиваем то, что почитаем безусловно необходимым для жизни. В английском переводе молитвы Господней эта строка выглядит так: «Give us this day our daily bread», то есть речь идет о хлебе ежедневном, что придает прошению подчеркнуто бытовой смысл.

Когда мы молим Бога не оставить нас без Своего попечения и подать нам хлеб для пропитания, то под хлебом мы подразумеваем всю совокупность необходимого для жизни. Иисус в Нагорной проповеди наставляет учеников: «Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело — одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? <���…> И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак, не заботьтесь и не говорите: „что нам есть?” „или что пить?” или „во что одеться?” Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6: 25–33).

Господь сказал иудеям: «Я есмь хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира. <���…> Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6: 48–56).

Вдумавшись в эти поучения Господни, мы начинаем совершенно по-иному понимать молитву «Отче наш». В ней — не только прошение земных благ; ее настоящий, глубинный смысл раскрывается в словах Священного Писания: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4: 4).

В греческом языке есть слово «ипиусиус», одновременно означающее и «насущный», то есть необходимый для существования, и «пребывающий над всякой сущностью», надсущностный. Святые Отцы Церкви толкуют прошение о хлебе в глубоком духовном и евхаристическом смысле. Не случайно молитва Господня поется на Литургии перед причащением Святых Христовых Таин: в ней заключено именно прошение евхаристическое. Хлеба жизни мы просим в этой молитве.

«И остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим…»Прости нас так же, как мы прощаем других. Отпусти нам наши прегрешения в той самой степени, в какой мы прощаем долги нашим должникам. Или переворачивая смысл этой молитвы, она звучит так: не прощай, потому что мы не прощаем своих должников.

Мы можем держать строгие посты, регулярно читать утренние и вечерние правила, творить добрые дела, помогать ближним и стремиться угодить Богу во всем, но, как только мы произносим эти слова и оказываемся неспособными кому-то что-то простить, то тут же перечеркиваем все, чего добились с таким трудом. Все сразу обессмысливается и повергается в прах.