С. Верховской - Бог и человек

Бог посылает Моисея вывести народ Свой из Египта. Моисей считает себя неспособным исполнить поручение Божие. Бог обещает ему быть с ним и дать ему дар чудес… Моисей знает, что Бог, говорящий с ним, есть Бог отцов, Бог Авраама, Исаака и Иакова. Но как Его настоящее имя? То есть, что в Боге самое главное, самое божественное? Бог отвечает, что имя Его Сущий — Ягве, что Он, следовательно, обладает всесовершенным, вечно тождественным себе бытием. Бог–Сущий и всемогущ и верен; Он исполнит Свои обещания и приведет народ Свой в Обетованную землю.

Благодаря исключительному вмешательству Промысла, Еврейский народ был выведен из Египта. Но народ чувствовал себя несчастным и заброшенным в пустыне. У него был один залог спасения и благополучия — Сам Бог и, чтобы верить в Бога, народ хотел все время ощущать присутствие Его и видеть Его благодеяния… Маловерие евреев в Ветхом и Новом Завете общеизвестно, но оно имело разные формы: оно могло быть «изменой» Богу, т. е. обраще–нием к язычеству, или циническим равнодушием к Богу (если не прямым безбожием) и, наконец, оно могло быть требованием «доказательства»: не поверим, если не увидим Самого Бога и действий Его («Фомино неверие», см., Ио., XX, 24–29). Такое маловерие противно смыслу веры — верить в невидимое; оно может быть прикрытием неверия (как у саддукеев и фарисеев в отношении Христа) или эксплуататорского отношения к Богу (не стоит верить, если Бог не проявляет Себя в благодеяниях).,. В ответ на маловерие Бог может отдалиться от людей (см, выше предупреждение прор. Исаии), но Он может и явить Себя им, несмотря на их греховное отношение к Нему. Так, не находя в пустыне воды, евреи роптали и спрашивали: «есть ли Господь среди нас или нет?» И Бог стал на скале перед Моисеем и из скалы потекла вода (Исх., XVII, 1–7).

На горе Синае Бог утверждает завет Свой со всем народом и дает ему Свой закон (см. Исх., XIX, XX, XXIV, Втор., V, IX). Бог является в облаке, дыме и мраке, среди огня и землетрясения; «под ногами Его нечто подобное работе из чистого сапфира, ясное, как само небо». Бог не отождествляется с природными явлениями, но Он присутствует и проявляется в них. Бог не есть ни облако, ни гроза, ни небо, но Он может быть в облаке и грозе и небе. Св. Писание настаивает на действительности богоприсутствия. «Я приду к тебе в густом облаке», говорит Бог Моисею. «Сойдет Господь перед глазами всего народа на гору Синай… Гора же Синай вся дымилась от того, что Господь сошел на нее в огне… Моисей вступил во мрак, где Бог». «Лицом к лицу говорил Господь с вами на горе из среды огня»… Символическое значение природных явлений достаточно ясно. Облако обнимает вершину горы (впоследствии скинию и храм) подобно тому, как Бог обнимает Собой всё сущее. Облака — источник дождя и плодородия: Бог Источник жизни и всех благ. Огонь — начало света и тепла: Бог есть Свет и Огонь, т. е. Истина и Любовь, которые в свою очередь являются основами жизни. Однако, свет, достигая известной силы, может ослеплять, а огонь — сжигать. Поэтому беспредельное совершенство Божие становится для человека «мраком», т. е. совершенством, превышающим силы его восприятия и познания. В Своем праведном гневе Бог есть «огнь поядающий, Бог–Ревнитель… [13] ) Втор. IV, 24. Ср. описание богоявлений в грозе в Пс. XVII, 7–16, и ХСМ, 1–6 «Наклонил Он небеса и сошел и мрак под ногами Его… Из уст Его огнь поядающий… Открылись основания вселенной… от дуновения духа гнева Твоего». Замечательно сопоставление: «облако и мрак окрест Его; правда и суд — основание престола Его… Горы как воск, тают от лица Господа… Небеса возвышают правду Его». Внешний образ богоявления и действие всемогущества Божия соединяются с явлением Божьей Правды. ) Для достойных всякое явление Божие ясно, как небо, посколько Бог есть чистота и свет.

Народ боится видеть Бога, и сам Бог говорит: «проведи для народа черту со всех сторон и скажи, — берегитесь восходить на гору». Запрет этот мог иметь педагогический смысл — внушить благоговение перед Богом. Но, без сомнения, он имел и прямой смысл: каждому доступна лишь своя мера совершенства: большее может быть вредно, разрушительно и даже смертоносно. Человек может надорваться не только физически, но и духовно. Богообщение требует духовного напряжения человека, которое может стать непосильным и разрушительным для него… Ветхий Завет рассказывает иногда и о физической опасности «пламени Божия» и страхе перед ним. Напр., в книге Чисел сказано: «народ стал роптать вслух на Господа и Господь услышал и воспламенился гнев Его и возгорелся у них огонь Господень и начал истреблять край стана» (XI, 1). И народ, во время синайского богоявления, видел и слышал нечто, но только Моисей, и отчасти его ближайшие сотрудники, могли встретить Бога подлинно «лицом к лицу». Через Моисея и народ узнал все о явлении Бога. Смысл истинного посредничества всегда в том, чтобы не разъединять, а соединять тех, между кем посредничество осуществляется. Посредник потому и нужен, что он способен приблизить к Богу тех, кто не смог бы сам настолько близко подойти к Богу. Для народа было важно знать, что «Бог говорит с человеком и он остается жив», т. е. что общение с Богом возможно и что, следовательно, Еврейский народ, хотя бы через посредство Моисея, смог войти в прямые отношения с Богом.

Целью явления Божия на Синае было заключить завет с избранным Им народом, дав ему закон жизни. Замечательно, что завет был заключен не прежде, чем Моисей «взял книгу завета и прочитал вслух народу и сказали они (евреи): все, что сказал Господь, сделаем и будем послушны». Бог не вступает в союз с людьми, иначе как при условии подчинения их нравственному закону… Замечательно также, что скрижали завета были начертаны Самим Богом. Если даже не понимать этого буквально, то во всяком случае очевидно, что десять заповедей были даны Моисею непосредственно Богом.

Явления Бога Моисею торжественны и грозны. Совсем иной образ явления Божия был показан прор. Илии. «И сказал Господь: выйди и стань на горе перед лицом Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы перед Господом; но не в ветре Господь. После ветра — землетрясение, но не в землетрясении Господь. После землетрясения — огонь, но не в огне Господь. После огня — веяние тихого ветра и там Господь…» (III Цар., XIX, 11–13). Прор. Илия был, быть может, самым грозным пророком, но Богу было угодно явить ему, что Он не только Бог гнева, но и Бог кротости… В представлении Ветхого Завета нет противоречия между гневом и кротостью. Так Моисей назван «кротчайшим из всех людей на земле» (Чис., XII, 3), хотя он жестоко наказывал свой народ и расправлялся с врагами Израиля. Как ни ужасна жестокость, она не означает личной злобы. В падшем мире и в отношении испорченных грехом людей даже и кроткий может быть жесток. Если христианам запрещено прибегать к насилию, то потому, что они должны быть «не от мира сего».