Алексей Чертков - Очерки современной бурсы

Это заметил даже архиепископ. Как-то после службы он спросил их:

— Вы ведь оба учитесь в школе. Как же вы бываете за утренними службами? Видимо, пропускаете занятия в школе?

За обоих ответил Николай:

— Ничего, владыка. Как-нибудь вывернемся…

— Смотрите, — покачал головой старый архиерей. — Оно, конечно, похвально, что вы имеете такое усердие к храму божию, но как бы вас не наказали в школе. Нежелательно также, чтобы и на нас падали нарекания со стороны светских властей. Скажут, что мы отвлекаем молодежь от учебы. Шли бы себе в школу, мы тут как-нибудь и без вас обойдемся.

Андрей, с юных лет привыкший проводить в храме все предпасхальные дни, и мысли не мог допустить, что он это время будет не в церкви, а за партой. Это значило бы, что праздничная радость для него потеряна. Поэтому он решительно сказал архиерею:

— Владыка, разрешите мне все же прислуживать вам. Всего несколько недель осталось до окончания школы. Надеюсь, что меня не исключат за пропуск занятий из школы. А претерпеть за веру я всегда рад!

— Больно ты горяч, Андрюша, — произнес архиерей. — Я старше и мудрее тебя, знаю, что с властью надо ладить… Иногда не мешает поступиться чем-то церковным. Помнишь, что сказано во святом евангелии: «Будьте мудры, как змеи». Запомни эти слова Спасителя и в будущей своей пастырской деятельности всегда руководствуйся ими. Словом, советую не ссориться со школой.

— А мы и не будем ссориться, владыка святый, — сказал Николай. — Все будет в порядке. Не извольте беспокоиться.

— Смотрите, смотрите. Ну, бог с вами. Благослови вас бог за усердие, — архиепископ поочередно благословил обоих иподьяконов пухлой, выхоленной рукой.

Страстные дни бежали своей чередой. Вот уже прошел великий четверг — день, когда вспоминаются последняя, тайная вечеря Христа со своими учениками, прощальная беседа с ними, предательство Иуды и осуждение Христа на смерть. Сердце Андрея содрогалось от любви к божественному страдальцу. Он мысленно представлял себе далекую Палестину около двух тысяч лет назад. Вот Христос собрал в Сионской горнице двенадцать своих учеников, двенадцать близких друзей, чтобы разделить с ними прощальный ужин. Он как бог знает, что его ждет людская неблагодарность за все хорошее, что он сделал своему народу. Он исцелял больных, воскрешал мертвых, кормил тысячные толпы народа хлебом, проповедовал свое учение мира, любви и милосердия. Но неблагодарные люди, пользовавшиеся всем этим, забыв обо всем, оставили своего благодетеля и вот-вот потребуют его осуждения на смерть. Даже ученики, которые были свидетелями чудес Иисуса, в последний момент усомнятся в его божестве, оставят его и в страхе за свою жизнь, позорно убегут. Один из них — страшно подумать! — за жалкие тридцать монеток предаст божественного учителя. А Христос? Он все знает, все предвидит, но все прощает.

Как не любить его за то, что он, как сказано и священном писании, «первее возлюбил нас»?! Андрей мысленно давал себе клятву, что он никогда не предаст Христа, его церковь, никогда не откажется от веры в бога.

Его мысль перенеслась на Николая. И они были друзьями. А теперь? Вот цена дружбе человеческой! Сегодня она есть, завтра нет. Только один бог постоянен, только он любит тебя всякого: хорошего и дурною, красивого и безобразного, молодого и старого. Для него ты возлюбленный сын. Сказано ведь: «Если и мать забудет свое дитя, я, господь бог твой, не забуду тебя!»

В таких благочестивых размышлениях провел Андрей и великую пятницу. В его душе воцарилось безмятежное состояние мира и спокойствия.

По традиции в канун пасхи — великую субботу — Андрей решил причаститься, чтобы встретить светлый праздник, соединившись со Христом через вкушение его тела и крови. Перед исповедью, по правилам церкви, полагается со всеми примириться, испросить прощения у тех, кого ты сам обидел, или кто обидел тебя, дабы совесть была спокойна и безмятежна. Мысленно перебирая тех, с кем он мог быть в недружелюбных отношениях, Андрей не нашел никого, кроме Николая. Не чувствуя за собой никакой вины перед ним, Андрей все же решил попросить прощения.

Перед началом обедни, прежде чем исповедаться у настоятеля собора, Андрей, едва в алтаре появился Николай, отозвал его в сторону и стал перед ним на колени.

— Коля, друг! Прости меня, Христа ради, если я перед тобой в чем-то виноват!

— Это что еще за фокусы! — сухо ответил Николай. — Встань сейчас же и перестань паясничать!

— Я не паясничаю, а прошу у тебя прощения. Ты же знаешь, это требование церкви. Сегодня я причащаюсь.

— Причащайся себе на здоровье. Я тебе не помеха.

— Да понимаешь ли ты, не могу я со спокойной совестью идти на исповедь, если знаю, что на меня кто-то в обиде.

— Не делай так, чтобы другой обижался. Не нужен мне твой иудушкин поцелуй, — сквозь зубы процедил Николай.

— Чем же я виноват? Ты же знаешь, что Лида ко мне хорошо относится. По-твоему, я должен перестать с ней встречаться, чтобы уступить тебе? Этого ты от меня хочешь?

— Ничего я от тебя не хочу. Отстань от меня! — с раздражением ответил Николай.

— Прощаешь ты меня или нет?

— Нет!

— Так же нельзя! — воскликнул Андрей. — Мы с тобой в алтаре! Нельзя служить богу, имея на сердце злобу и ненависть!

— Отстань от меня со своим богом! Сейчас приедет архиерей, а ты пристаешь ко мне с глупостями.

Не примирившись с другом, Андрей с тяжелым сердцем исповедался и причастился.

После обедни Андрей зашел к Лиде домой. Она только что вернулась из школы и обедала вместе с Верой Николаевной и Музой. Юношу пригласили к столу, но он отказался под предлогом того, что спешит. В действительности причина была другая. Андрей строго соблюдал великий пост. Это было для него не только выполнением предписаний церкви. Андрей любил пост и за то, что воздержание в пище в течение сорока девяти дней резче подчеркивало праздничную пасхальную радость. Кроме того, соблюдая пост, он воспитывал в себе силу воли, способность обуздывать свои желания.

Андрей перешел сразу к делу, ради которого он, собственно, и зашел сегодня в дом Вековых:

— Вера Николаевна, девушки! Завтра пасха. Надеюсь, вы об этом не забыли? Я хочу вас пригласить на пасхальную заутреню. Будет очень много народу. Мне не хотелось бы, чтобы вы теснились в толпе. Поэтому я постараюсь вас провести на клирос. Там вам будет удобнее, никто не будет вас толкать и оттуда лучше видно все богослужение. Хотите?

— Спасибо, милый Андрюша, — поблагодарила Вера Николаевна. — Муза не пойдет, а мы с Лидой придем. Воспользуемся вашей любезностью. У нас был Коля и тоже предложил провести на клирос. Выходит, мы получили двойное приглашение.