Айзек Азимов - Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства

Торговцы, как правило, процветают, и, более того, их культура обычно выше. Пользуясь изде­лиями различных культур, они могли выбирать и извлекать из этого пользу. Это особенно верно в отношении Ханаана, который сильно преуспел в неолитическую эпоху.

Одним видом товара, явно попавшего в Ханаан извне, был металл. Большинство металлов являют­ся сплавами, и лишь немногие встречаются в при­роде — самородки меди, серебра, золота, изред­ка — в местах падения метеоритов, — куски железа. Золото было красивым, но очень редким металлом, к тому же слишком мягким, чтобы ис­пользовать его для чего-либо, кроме украшений. Серебро тоже ненамного лучше и далеко не так красиво. Железо оказалось слишком твердым и сложным для тех способов обработки, которые су­ществовали в эпоху неолита. А вот медь обладала меньшей температурой плавления, из нее можно было выковать острие для копья, и в то же время достаточной твердостью, чтобы копье это могло служить какое-то время, пока не затупится (после чего его опять можно было заострить).

И наряду с камнем люди начали использовать куски кованой меди. Такие культуры переживали век, называемый халколитом (от греческих слов «медь» и «камень»). Халколит начинается в тех областях, где можно найти самородную медь. Чем больше само­родков, тем раньше начинается эта эпоха.

Мы не знаем точно, где и когда впервые стали использовать медь, но есть свидетельства, что впер­вые она появилась на Синайском полуострове и, возможно, еще в 4500 г. до н. э. Во всяком случае, представители племен халколитической культуры пришли в Ханаан вскоре после 4000 г. до н. э.

Их следы впервые обнаружили при раскопках на участке под названием Телеилат-эль-Гассуль, к востоку от реки Иордан и примерно в девяти милях юго-восточнее Иерихона. Поэтому людей эпохи халколита называют гассулианцами.

Гассулианцы, очевидно, были сосредоточены в Южном Ханаане, и раскопки производились на участках возле Беер-Шевы — самого южного из крупных городов Ханаана. Там-то и были обна­ружены следы производства изделий из меди.

Каким-то образом люди узнали, что некоторые камни голубого цвета, если их сильно нагреть — вероятно, вокруг них жгли древесный уголь, — выделяют медь. Среди пепла потом находили красновато-коричневые куски металла, и со временем кто-то связал одно с другим. Такие камни — на самом деле это была медная руда — встречались гораздо чаще, чем самородки, так что запасы меди постепенно увеличивались.

Из некоторых видов руды извлекалась красно­ватая и не слишком твердая медь, из других — в основном почти желтая и хрупкая или же крас­новатая, но довольно твердая. Один вид меди оказался особенно хорош для оружия и орудий труда, потому что был необычно твердым и дол­гое время сохранял острую кромку. Со временем обнаружили причину этого явления. Руды, из ко­торых получали такую медь, были смешанными и содержали как медь, так и другой металл — олово. Когда получалась медь с добавкой некото­рого количества олова, то их сплав — бронза — обладал лучшими качествами, чем каждый из этих металлов в отдельности.

Со временем люди научились отыскивать оло­вянную руду и добавляли ее по мере необходимос­ти к медной перед нагреванием. Бронза вошла в обиход, и в течение двух тысяч лет ее использова­ли для изготовления орудий труда и оружия, пред­почитая любому другому материалу. Этот период известен как бронзовый век. Он начался около 3100 г. до н. э. и сразу же охватил Ханаан. (Рас­пространение бронзы происходило очень медленно. Западная Европа, например, вступила в бронзовый век не ранее 2000 г. до н. э.)

Бронзовый век привел к ожесточенным вой­нам. Оружие из бронзы было более эффективным, чем каменное, и понадобились новые спосо­бы защиты от него, более надежные. С началом бронзового века по всему Ханаану вокруг городов стали возводить стены все более и более сложной конструкции. Каждый город брал под свою защи­ту как можно больше окрестных возделанных зе­мель и охранял их границы. Город, который считает себя независимым субъектом и имеет соб­ственное, пусть небольшое, но войско, является городом-государством. К 2500 г. до н. э. Ханаан, переживавший бронзовый век, представлял собой конгломерат подобных городов-государств.

В этот период цивилизации Египта и Шумера достигли более высокого уровня развития. В Шумере приблизительно к 3100 г. до н. э. разви­лось искусство письменности, своего рода азбука из рисунков, в ней определенные значки обозна­чали определенные слова или понятия. Идею письменности вскоре подхватили египтяне и при­думали собственный шрифт.

Поскольку культура Шумера и Египта совер­шенствовалась, то они производили больше раз­нообразных соблазнительных предметов и готовы были продавать их в обмен на то, чего не было на родине. Ханаан — как постоялый двор на пол­пути — процветал вовсю.

Некоторые из больших ханаанских городов за­нимали теперь площадь от двадцати пяти до пя­тидесяти акров. Для защиты города Мегиддо по­строили стену толщиной двадцать пять футов. Некоторые из ханаанских городов того времени стояли на берегу моря, что способствовало их благополучию.

Водные пути для торговли намного удобнее, чем сухопутные. Суша неровная, сильно пересе­чена, и тащить по ней груз тяжко и долго. Для сухопутной торговли надо было прокладывать дороги, а для этого выбирать достаточно ровные участки поверхности. Да и на них, чтобы спра­виться с трением, надо использовать колесные транспортные средства и тягловых животных.

А вот водная поверхность плоская, «без уха­бов». Деревянные плоты поплывут по ней даже с тяжелым грузом. Первые реки, которые стали использовать с этой целью, были Нил и Евфрат, их течение несло груженые плоты вниз к устью. Подниматься по течению труднее, хотя справить­ся с этим можно с помощью парусов, если ветер дует в нужном направлении, а если нет, то на вес­лах. Различного рода суда, большие, с загнутым носом, оказались более эффективными, чем плос­кие плоты, они могли перевозить больше груза, не подвергаясь опасности затонуть, и на них лег­че было идти по ветру или на веслах.

Для судоходства существовала одна опас­ность — внезапно разразившаяся буря. Дождь и ветер могли разрушить даже самые крепкие суда. Но на этих реках шанс попасть в бурю не очень велик. На Евфрате они бывают нечасто, а на Ниле практически никогда. Во всяком случае, если и случалась какая-либо неприятность, речное судно могло сразу же направиться к ближайшему берегу.

Другое дело в открытом море, таком, как Сре­диземное. Там бушуют штормы гораздо более жестокие, чем на реках, а волны работают, как стенобитные орудия. Суда, предназначенные для мореплавания, должны иметь более продуманную конструкцию, поскольку они подвергались боль­шему риску. Неудивительно, что морские походы начались гораздо позднее речных, а когда суда наконец вышли в море, то предусмотрительно старались держаться ближе к берегу.