Фотий Константинопольский - Сочинения

77. Кто не знаегъ, что царское украшеніе, великій Василій, сохраняя въ недрахъ души благочестіе невредимымъ, удерживался говорить ясно о Божестве Духа? О, душа, пламеневшая божественною любовію, но не раздувавшая этого пламени слишкомъ ярко, чтобы оно скорее не погасло отъ самаго излишества и чрезмерной яркости! Онъ разсудительно употреблялъ слова свои и более старался проповедывать благочестіе постепенно; ибо, когда оно внедряется въ души людей мало по малу, то пламень ученія бываетъ сильнейшимъ; а отъ скораго и внезапнаго блеска пламени часто помрачается умственное око, особенно простыхъ людей, подобно тому какъ молнія ослепляетъ глаза, особенно слабыя. Посему онъ умалчивалъ о томъ, о чемъ больше всего прочаго пламенелъ проповедывать, но соблюдалъ молчаніе для того, чтобы, когда придетъ время, громогласнее возвещать умолчанное. Пространную книгу составилъ бы тотъ, кто захотелъ бы предать письмени имена подобныхъ мужей и причины, по которымъ они часто не выставляли цвета истины, чтобы самый цветъ достигъ зрелости и растеніе более возрасло и чтобы имъ собрать обильнейшій плодъ; мы восхищаемся ихъ неизреченнымъ воодушевленіемъ и мудрою бережливостію; но кто станетъ усиливаться ввести это въ Церковь, какъ законы и догматы, того мы признаемъ врагомъ святыхъ, врагомъ истины и губителемъ благочестія, и осуждаемъ на наказанія, которымъ онъ самъ себя сделалъ повиннымъ.

78. Ты представляешь отцевъ западныхъ, или лучше, стараешься распространить этотъ глубокій мракъ по всей вселенной; а я воспламеню тебе съ самаго запада невечерній и духовный светъ благочестія, котораго блескъ не въ состояніи будетъ помрачить твоя тьма. Амвросій сказалъ, что Духъ исходитъ отъ Сына? эта мгла происходитъ отъ твоего языка; но противное говоритъ сіяющій благочестіемъ, преблаженный Дамасъ, — и тотчасъ изчезаетъ мракъ твой. Онъ, утверждая вторый Соборъ, котораго догматы уважаютъ (все) концы вселенной, открыто исповедалъ, что Духъ исходитъ отъ Отца. Сказалъ ли Амвросій или Авгутинъ, — это опять другая мгла, происходящая изъ твоихъ устъ; а Целестинъ не говорилъ, не слыхалъ, не принималъ этого, но, сіяя светомъ православія, разсееваетъ мракъ словъ твоихъ.

79. Но для чего мне распростаняться о другихъ? Левъ великій, исполнявшій священныя обязанности къ Риму священнейшимъ образомъ, столпъ четвертаго Собора, — и онъ богодухновенными и догматическими своими посланіями, также (посланіями) подтверждавшими достоинство этого (собора), и согласіемъ, которымъ онъ украсилъ этотъ великій и богоизбранный соборъ, проливая тотъ же светъ православія не только на Западъ, но и на пределы Востока, ясно учитъ, что Всесвятый Духъ исходитъ отъ Отца; и не только это (говоритъ), но и техъ, которые дерзаютъ учить чему–нибудь несогласному съ мненіемъ собора, если они имеютъ степень священства, объявляетъ лишенными священства, а если принадлежатъ къ числу мірянъ, то — проводятъ ли они монашескую жизнь, или занимаются общественными делами народа, — предаетъ отлученію. Ибо то, чтó богодухновенный Соборъ определяетъ, достоуважаемый Левъ чрезъ священныхъ мужей Пасхазина, Люцентія и Бонифатія открыто утверждаетъ, какъ можно безчисленное множество разъ слышать отъ нихъ самихъ, и не только отъ нихъ, но и отъ пославшаго ихъ; ибо, отправляя соборныя посланія, онъ свидетельствуетъ и подтверждаетъ, что и слова, и мненіе, и приговоры наместниковъ его суть не ихъ, но больше — его; впрочемъ, если бы и не было ничего подобнаго, довольно и того, что онъ послалъ вместо себя заседавшихъ на соборе, и, когда соборъ этотъ окончился, исповедалъ, что онъ остается при этихъ определеніяхъ.

80. Но нетъ ничего лучше, какъ выслушать самыя священныя слова его. Такъ, по изложеніи веры, которую первый и второй Соборы утвердивъ предали, онъ говоритъ: «достаточно (изложеннаго по внушенію) Божественной благодати для совершеннаго уразуменія и утвержденія благочестія»; онъ называетъ этотъ символъ совершеннымъ, вполне достаточнымъ, не имеющимъ нужды въ прибавленіи или убавленіи; а почему совершеннымъ, объ этомъ послушай въ следующихъ словахъ: «потому что, — говоритъ, — онъ въ совершенстве учитъ объ Отце и Сыне и Святомъ Духе». Какъ же онъ учитъ въ совершенстве? Онъ провозглашаетъ, что Сынъ родился отъ Отца, а Духъ исходитъ отъ Отца. И спустя немного: «то ученіе, которое впоследствіи времени, собравшіеся въ царствующемъ граде противъ возстающихъ на Духа Святаго, сто пятдесятъ отцевъ предали о существе Духа, — утверждаемъ». А какъ они утвердили (ученіе) о существе Духа? Именно сказавъ, что Духъ исходитъ отъ Отца; такъ что учащій иначе дерзновенно колеблетъ господство, сливаетъ и разрываетъ самую сущность Духа. Далее: «противъ возстающихъ на Духа Святаго». Ктоже возставалъ? Въ древности те, которые признавали своимъ учителемъ Македонія, вместо причистыхъ изреченій (Господа); а теперь — возстающіе на Христа и Его ученіе, — но назвать я не могу никого: такъ безглавно ихъ нечестіе! — впрочемъ стремящіеся вместо Спасителя къ погибели. Это говоритъ Соборъ многогласнымъ и отъ Духа движимымъ языкомъ, а премудрый Левъ вместе съ нимъ возглашаетъ и подтверждаетъ всеми своими приговорами. Ты же обрати вниманіе на следующее. Къ концу всего отдела изложенія веры онъ говоритъ: «итакъ, по обсужденіи этого нами съ всякою во всехъ отношеніяхъ точностію и обстоятельностію, определилъ святый и вселенскій Соборъ», т. е. во главе котораго былъ Левъ, имевшій царственные и умъ и слова, — что определилъ? «Иной веры да не будетъ позволено никому произносить, или писать, или слагать, или мыслить, или преподавать другимъ; а которые дерзнутъ слагать иную веру, или представлять, или преподавать, или предлагать иной символъ желающимъ обратиться къ познанію истины или отъ язычества, или отъ іудейства, или отъ какой бы то ни было ереси, таковые, если они епископы или принадлежатъ къ клиру, да будутъ чужды, епископы — епископства и клирики — клира; если же монашествующіе, или міряне, да будутъ преданы анафеме» ( Соборъ Халкидонскій, деян. 5 ).

81. Посмотрите вы, слепые, и послушайте вы, глухіе, сидящіе и объемлемые мракомъ еретическаго Запада; обратите взоры къ присноблистательному свету Церкви и посмотрите на доблестнаго Льва, или лучше, внемлите трубе Духа, которая чрезъ него трубитъ противъ васъ, и трепещите, стыдясь не другаго кого–либо, но вашего Отца, или лучше, чрезъ него — и другихъ, которые последуя предшествовавшимъ соборамъ, включены въ сонмъ избранныхъ Отцевъ. Ты называешь отцами Августина, Іеронима и другихъ подобныхъ, — и хорошо делаешь: не потому, что называешь, но потому, что не впадаешь въ тщеславіе — отвергать отеческое ихъ названіе; и если бы только до этого простиралось твое ухищреніе касательно отцевъ, то на сколько несовершенно было бы злодеяніе, на столько и умереннейшаго оно требовало бы наказанія; ибо полагать начало нечестивому мненію, но не доводить его до конца, значитъ уменьшать важность преступленія, а это смягчаетъ и облегчаетъ неизбежное наказаніе. Ты вздумалъ пугать насъ отцами, противъ которыхъ безстыдствуешь; но сонмъ отцевъ, которыхъ представляетъ благочестіе противъ твоего злоухищренія, суть Отцы отцевъ; ибо вы не отвергнете, что эти суть (отцы) и техъ самыхъ, которыхъ вы называете отцами; если же вы (отвергнете), то не (отвергнутъ) они сами (ваши отцы).