Георгий Тертышников - Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении

Мать будущего святителя, Татьяна Ивановна, происходила из семьи священника. Она имела тихий, кроткий нрав и любвеобильное сердце, была сострадательна и всегда готова прийти на помощь всякому нуждающемуся.

В семье отца Василия было три дочери и четыре сына.

Первоначальное образование отрок Георгий получил в родительском доме. Благочестивые родители старались дать ему воспитание в духе христианской любви и церковности.

На седьмом году Георгия начинают учить грамоте. Один из жизнеописателей епископа Феофана Иван Крутиков (сын Анны Васильевны Говоровой) рассказывает, как это было. Отец Василий в присутствии родных отслужил молебен пророку Науму. Дал наставления отроку, как надо учиться, посадил его за стол с другими братьями, вручил азбуку, прочитал по ней несколько букв и заставил мальчика повторить. Впрочем, отец Василий только руководил обучением да прослушивал заданные уроки, а учила детей мать.

О способностях отрока И. Н. Корсунский пишет: «Еще в детстве он (Георгий. — А. г.) обнаруживал ум весьма светлый, пытливый, доискивающийся первопричины явлений, быстроту соображения, живую наблюдательность и другие качества, приводившие нередко в удивление окружающих. Еще более возвысился, дисциплинировался и укрепился ум его школьным образованием» [200, с. 274–275].

Уже в детстве у Георгия ярко проявились характерные черты личности: от отца он унаследовал сильный и глубокий ум, от матери — нежное, любящее сердце, кротость, скромность и впечатлительность. Во внешнем облике Георгий унаследовал, по свидетельству ближайших родственников, черты матери. Природные задатки и качества души, приобретенные в семье, развитые и умноженные непрестанной работой будущего святителя над собой, раскрыли его душу для благодатного воздействия и водительства Божия и составили основу того светлого и цельного облика Затворника, который нам известен из его жизни и трудов.

«Первые жизненные впечатления человека являются обычно наиболее глубокими и сильными, а потому и подобное семейное воспитание, несомненно, имело большое нравственное значение, бессознательно, но прочно заложив в душе ребенка истинное зерно будущей жизни великого христианского подвижника. В особенности важно, что это зерно было насажено нежною рукою любящей матери. Счастливая пора детства святителя с этой стороны очень напоминает подобный же период в жизни вселенских учителей — Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, когда древние матери–христианки в добром семейном воспитании полагали начало будущей славы своих великих детей» [239, с. 13].

Под мудрым руководством отца и под нежной, любовно согревающей попечительностью матери, при благочестивой настроенности всего семейства протекали первые годы детства Георгия.

Отец Василий часто брал с собою сына в храм Божий, где он становился на клиросе или прислуживал в алтаре. При этих посещениях резвый мальчик не прочь был иногда пробраться к церковным колоколам и позвонить. «Однажды после вечерни он был заперт на колокольне сторожем, не заметившим его. Чтобы избежать неприятности дожидаться тут другого дня, мальчик не задумался спуститься по веревке, протянутой от колокола к земле. Была серьезная опасность для жизни, но, видимо, Господь хранил Своего избранника» [239, с. 12–13]. Узнав о случившемся, отец Василий сказал многозначительные, пророческие слова: «Ну, Егорушка, ты будешь или звонарь, или архиерей!» [201, с. 8].

Живой и общительный Георгий, по воспоминаниям чернавских старожилов, любил играть и проводить время со сверстниками. Большое влияние на формирование его характера оказало и общение с сестрами, унаследовавшими от матери добрый и кроткий нрав.

В 1823 году Георгий поступил в Ливенское духовное училище. В день отъезда его на учебу был отслужен молебен Царице Небесной перед местно почитаемой Владимирской иконой Божией Матери.

Отец Василий устроил своего сына на квартиру к учителю духовного училища Ивану Васильевичу Петину, который оказал большое благотворное влияние на мальчика. Он побуждал его исправно готовить уроки, помогал ему в этом деле и учил послушанию учителям, уважению к старшим и вообще благонравию, следил за его религиозным настроением.

Смотрителем Ливенского училища был настоятель Георгиевской церкви Василий Скрябин. Нравственный и духовный климат в училище был самый благоприятный. Способный, хорошо подготовленный отрок Георгий легко прошел курс духовного училища и через шесть лет (в 1829 году) в числе лучших учеников был переведен в Орловскую духовную семинарию. Именно здесь юноша впервые начал сознательно работать над собой; тогда же впервые сказались и ясно обнаружились некоторые основные склонности его души, которым он остался верен до конца жизни.

В годы учебы в семинарии у Георгия появилось необычайное, все более возрастающее благоговение к святителю Тихону Задонскому. В обществе своих родных юноша совершил паломничество в Задонский монастырь, где почивали мощи святителя Тихона Задонского, в то время еще не прославленного. (До конца своей жизни епископ Феофан благоговел перед памятью святителя Тихона, подражая ему в жизни и творениях.) В семинарии Георгий учился так же успешно, как и в училище.

Во главе Орловской семинарии стоял тогда архимандрит Исидор, впоследствии известный иерарх Русской Церкви — митрополит Санкт–Петербургский и Новгородский. Преподаватели семинарии были люди исключительно даровитые и усердные. Учителем словесности был иеромонах Платон, впоследствии митрополит Киевский и Галицкий. Философские науки преподавал профессор Евфимий Андреевич Остромысленский, увлекавший юных семинаристов своими замечательными лекциями. Ему, по–видимому, был обязан Георгий своим особенным интересом к философии и психологии, так как, будучи в числе лучших учеников, ради этих наук он сам пожелал остаться на повторный курс в философском классе.

Благочестие и добрая религиозная нравственность, заложенные в душе Георгия в детские годы, не только не угасли в период учебы, но продолжали возрастать. Уже в то время его характерной чертой была любовь к уединению, «это истинное семя будущей жизни отшельника» [239, с. 14–16]. В семинарских ведомостях неоднократно отмечалось, что он «отличается склонностью к уединению и трудолюбию», «назидателен в обращении с товарищами и подает собою пример трудолюбия и благонравия», «кроток и молчалив» [200, с. 7].

Отлично окончив семинарию, Георгий Говоров был занят мыслью о подыскании подходящего сельского прихода, хотя в глубине сердца мечтал об академии, но не надеялся на подобное счастье.

Однако в 1837 году неожиданно по личному распоряжению епархиального архиерея — преосвященного епископа Орловского Никодима — Георгий направляется в Киевскую духовную академию, несмотря на то, что тогдашний ректор семинарии архимандрит Софоний, «ценивший в своих учениках больше всего твердое заучивание учебника, чем не отличался Говоров, не имел его в виду и даже был против» [239,15–16].