Порфирий Кавсокаливит - Поучения

Когда апостол Петр говорил на своем языке, в тот же час его язык преобразовывался в уме слушателей. Таинственным образом Дух Святой дал им понять Его слова на их собственном языке, таинственно, неявно. Такие чудеса бывают по действию Духа Святого.

Это был вид прозрения: все слышали свой собственный язык. Звук доходил до внутреннего слуха, но внутри, благодаря просвещению Божию, слова слышались на их собственном языке. Отцы Церкви толкуют Пятидесятницу, лишь немного приоткрывая завесу, потому что боятся перетолкований и недопониманий. То же происходит с Откровением Иоанна Богослова. Непосвященные не могут постигнуть смысл таинства Божия.

Ниже говорится: Был же страх на всякой душе… (Деян. 2, 43), — то есть страх охватывал каждую душу. Этот страх вовсе не был страхом! — пояснял Старец. — Это было нечто иное, нечто незнакомое, непостижимое, нечто, что мы не можем выразить. Это был благоговейный трепет, полнота, благодать. Это было преисполнение Божественной благодатью.

Во время Пятидесятницы люди внезапно оказались в таком состоянии обожения, что растерялись. Таким образом, Божественная благодать, осенив их, всех свела с ума, в хорошем смысле этого слова, воодушевила их. Это произвело на меня огромное впечатление. Это было, как я называю иногда, состояние. Это было воодушевление, состояние духовного сумасшествия.

Преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви (Деян. 2, 46–47).

Преломление хлеба — это было Божественное Причащение. И спасаемые все время умножались, потому что видели всех христиан в веселии и простоте сердца хвалящих Бога. В веселии и простоте сердца — это то же самое, что был страх на всякой душе.

Это и есть воодушевление и то же самое безумие!

И я, когда живу этим, я это чувствую и плачу. Приближаюсь к этому событию, живу им, ощущаю его, воодушевляюсь и плачу. Это — Божественная благодать. Это и есть любовь ко Христу.

То, чем жили апостолы, чувствуя всю эту радость, потом перешло ко всем, кто был в горнице. То есть они стали любить друг друга, радоваться друг другу, находиться в единении. Этот внутренний духовный опыт источает яркий свет, и этим живут и другие.

У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее (Деян. 4, 32). Деяния говорят об общежительной жизни. Здесь — таинство Христово. Это Церковь. Лучших слов о первой Церкви не существует.

Образ старца Порфирия, который, спустя вот уже около двадцати лет, возникает передо мной полон умиротворения и всегда желанен. Я не помню чтобы Геронда когда — либо был жестким, или ругал тебя.

— Он был Старцем любви.

— Когда он хотел что — либо сказать, то говорил это без какой — либо строгости. Его голос… «будь благословен…» — он очень часто произносил эти слова. Ко всем он обращался так: «Какой ты хороший…; какая ты хорошая…». Он создавал атмосферу умиротворения — покоя…

— Да, как много раз он говорил: «Христос — ваш друг, Он любит вас, Он не пугает вас вечными адскими муками».

В своих беседах Старец особое внимание уделял таинству исповеди. Он говорил:

«Когда ты находишься в Церкви, тогда нет места отчаянию, что бы ты не совершил, что бы с тобой ни случилось.

Отчаянию нет места. Переживание может быть, но отчаяние — никогда!

Бог в таинстве исповеди помогает тебе преодолеть все то, что может довести тебя до крайних пределов отчаяния. Геронда всегда говорил о значимости священника, о деснице иерея… как будто из нее исходит божественная благодать.»

Очень часто отец Порфирий всю ночь принимал тех, кто находился уже на грани самоубийства, или же приближался к пограничным стадиям близким к помрачению рассудка и духовному повреждению. Вместе с ними он просиживал до рассвета и благодаря его любви, исходящей от него благодати и его молитвам, все беды исчезали как сон.

«Если ты не можешь продвигаться вперед, то хотя бы не отступай назад», — сказал мне однажды отец Порфирий, когда я упрямо стала говорить, что снова повторю этот грех.

«В любом деле, которое ты предпринимаешь, знай, что тебя ждет множество препятствий, и ты будешь скорбеть. Однако не отступай, но молись, и Бог устранит все преграды и скорби, и ты достигнешь успеха».

«Жив Бог. Когда ты теряешь всякую надежду, Он посылает тебе нечто такое, что ты никак не ждешь… надо только верить в Него и любить Его. Как и Он нас любит и заботится о нас — как каждый отец о своих детях. Мы все являемся чадами Божьими. И все то доброе, что у нас есть, мы имеем от Бога. Это Его дар. Не слышал ли ты в Церкви: «всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть».

Наша религия — это религия религий, религия откровения, подлинная, — пояснял Старец. — Это истинная религия. Другие религии — человеческие, пустые. Они не ведают величия Триипостасного Бога. Они не знают, что наша цель, наше предназначение — стать богами по благодати, уподобиться Триипостасному Богу, стать едиными с Ним и между собой.

Этого не знают другие религии. Конечная цель нашей религии — да будут едино. В этом заключается исполнение дела Христова. Наша религия — это любовь, это Божественная ревность, воодушевление, это жажда Божественного. Все это заложено внутри нас. Достижение этого — естественная потребность нашей души.

Но для многих религия — это борьба, беспокойство и стресс. Поэтому многих «религиозных» людей считают людьми несчастными, потому что видят, в каком плачевном состоянии они находятся. И это действительно так. Если не понять религию в ее глубине (вафос), если не жить ею, то религия превращается в болезнь, причем в ужасную болезнь…

Настолько страшную болезнь, что человек теряет контроль над своими поступками, становится безвольным и бессильным, испытывает беспокойство и стресс, он руководствуется злым духом. Он кладет поклоны, плачет, взывает, как бы смиряется, но все это смирение — ничто иное, как появление сатанинской энергии…

Я не побоюсь сказать, что для таких людей их внешнее выражение благочестия (триския) поистине становится пыткой — одной из разновидностей адского мучения уже здесь, на земле…

(Сравним последюю фразу Старца в русском переводе: «…Некоторые из таких людей религию воспринимают как один из видов мучений…» — думается, лучше вообще не переводить, чем так искажать мысли Старца — исихазм. ру)