Калу Ринпоче - Самоцветное украшение разнообразных устных наставлений, которые послужат на пользу всем и каждому надлежащим образом

Когда мы узнаем о линии раннего распространения Буддадхармы, например, о семи поколениях учителей, следующих за Буддой, после его паринирваны, шестнадцати Архатах или шестнадцати Старейшинах ранней Буддистской церкви, или же о Шарипутре и Маудгалъяяне, которые были двумя главными учениками Будды, эти люди считаются примерами практики Хинаяны и людьми достигшими состояния реализации Архата. Однако, по большому счету, они были очень продвинутыми Бодхисаттвами, проявившимися в форме практикующих Хинаяну, показав эту модель духовной практики ради блага тех людей, которые считают, что более доступным для них будет заниматься с такого рода моделью. Осознавание, оставшееся невыраженным, на самом деле, было гораздо более разносторонним, гораздо более глубоким, нежели можно было бы предположить, глядя на внешнюю сторону и принимая их только за Архатов (весьма продвинутых, очень приверженных духовной практике, но ограниченных по своей реализации). В действительности, как видно, гораздо более великая реализация и опыт были скрыты за тем, что выразилось в данном случае проявления в форме, которую существа в то время и при тех обстоятельствах могли посчитать для себя приемлемой.

Одним из примеров такого подхода Хинаяны является Кашьяпа, который получил особенно важную передачу от Будды и выполнял функции первого

- 9

держателя линии после Будды. Он один из семи в последовательности учителей, которые исполняли те же действия, что и Будда, являясь центральными держателями линии после его Паринирваны. Одно время у Кашьяпы была семья и свое хозяйство, и он и его жена практиковали религиозную систему Вед, под руководством одного мудреца из этой традиции. В какой-то момент и муж и жена, видя вокруг лишь страдание, запутанность и мучения, возникающие в результате их постоянной вовлеченности в круг рождений и смертей, совершенно переполнились отвращением к самсаре. Они развили в себе сильное желание самоотречения и желание освобиться, поэтому они стали вести очень суровый образ жизни. Хоть они и были женаты, они выбрали безбрачие и приняли между собой обет, что не будут иметь никакого физического контакта и никакой сексуальной активности. Они будут жить, как если бы были людьми принявшими обеты и будут воздерживаться от всякого физического контакта, даже просто прикосновений пальцами.

Однажды, во время путешествия, они расположились поспать под деревом. Когда Кашьяпа спал, его жена проснулась и увидела ядовитую змею, выползающую из ветвей прямо на них, первой мыслью было разбудить мужа. Но таким сильным было боязательство жены по отношению к их обету, что она решила, что не должна дотрагиваться до него, даже при данных обстоятельствах; она взяла метелку, которой отгоняла мух, и шлепнула ей Кашьяпу, чтобы разбудить его. Когда он проснулся, то подумал, что та коснулась его, и сказал: "Почему ты нарушила наш обет? Нам нельзя нарушать наши обеты; мы должны их соблюдать." Она ответила: "Понимаешь, приползла ядовитая змея, и я подумала, что следует тебя разбудить." Кашьяпа возразил: "Какая разница, если бы она укусила мня. Единственно, что важно - это придерживаться наших правил."

Такой суровый подход к жизни привел их к мысли, что жить вместе в одном доме - слишком отвлекает от практики, поэтому они решили расстаться. Кашьяпа пошел в одном направлении, а его жена отправилась в другом, чтобы найти свои собственные пути, какие только смогут.

Кашьяпа бродил до тех пор, пока не пришел в одну из облостей центральной Индии, где в то время учил Будда. Кашьяпа встретился с Буддой и признал в Будде своего духовного учителя. После принятия прибежища в Будде, он получил учения и начал практиковать, и со временем достиг реализации Архата. И именно эта его строгая преданность данному подходу, позволила ему добиться такого состояния реализации, и помогла ему развиться и стать достаточно восприимчивым, чтобы быть способным продолжать поддерживать учения Будды, в качестве одного из главных держателей линии.

Кашьяпа - это пример практики Хинаяны, отказа от мирских забот, с целью посвятить всю энергию суровой духовной практике. От этого мы переходим к Махаяне, считающейся, по ряду соображений, высшей колесницей. Прежде всего, мотивация, которая необходима, чтобы приступить к практике Махаяны, - это альтруистическая мотивация: Мы занимаемся духовной деятельностью не только ради собственного блага, но чтобы принести пользу остальным. Как раз такое отношение или настрой, нам необходимо включить в практику Махаяны в первую очередь, и именно это отличает Махаяну от Хинаяны. С самого начала, ключевым моментом является альтруистическая мотивация, а для этого требуется соблюдение обязательств. Здесь не просто всплески альтруизма, но необходима устойчивая альтруистическая база, на которой можно работать, для того, чтобы практика стала достойной титула Махаяны. Так что Махаяна называется высшей колесницей, ввиду ее высшего уровня мотивации.

Отличаются так же и результаты медитации. Мы осознаем не только пустоту ума, "я" и того, что ум неуловим, но мы переносим все это так же и на все переживания, все феномены, видя их просто как столь же неосязаемые проявления пустого ума. Вот почему в литературе Праджняпарамиты, например, в Сутре Сердца мы находим такие высказывания как: "Нет глаз,

- 10

нет носа, нет ушей, нет языка, нет тела, нет формы, нет звука, нет запаха, нет вкуса, нет прикосновения...." Учения Праджняпарамиты говорят о восемнадцати различных аспектах шуньяты, охватывающих собой все феномены, а также и ум. Благодаря этому типу практики, приходят не только к переживанию несамостоятельности "я" или личности, но так же и к отсутствию самости всех феноменов, окончательному переживанию шуньяты, а следовательно существует разница относительно уровня возможного окончательного осуществления, что и подразумевается в нашем названии Махаяны высшей колесницы.

Есть различие и на уровне поведения, в смысле того, как медитация проявляется в наших действиях. Поскольку в Махаяне присутствует альтруистический базис, основным считается способность помогать другим при помощи того, что лично мы испытываем в своей духовной практике. Даже когда опыт строго индивидуален, практика и польза от нее составляют то, что мы делим и распространяем на других. Так что подход к практической работе в миру отличается от подхода Хинаяны. Например, в Махаяне, нравственность и этика, моральная дисциплина, как считается, имеет три аспекта. Первый - это узкое или ограниченное представление о мирской нравственности, что значит избегать отрицательных поступков, отсекать или отказываться от действий, приводящих к пагубным последствиям. Второй аспект это разновидность нравственности, которая укрепляет и объединяет вместе положительные качества. И третий тип нравственности означает работать на благо других существ, что само по себе составляет форму моральной дисциплины и этики.