Неизвестен - Подвижники — миряне. Том I

Панагиотису в одиночестве нравилось петь церковные песнопения. Своим детям он советовал быть смиренными и не забывать, что « всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк.18:14).

Он был мирным и спокойным человеком. Помогал многим нуждающимся, в особенности вдовам и сиротам. Особую любовь питал к маленьким детям.

Однажды младшая дочь Панагиотиса попросила купить ей новые ботинки на Пасху. Отец выполнил её просьбу, но по дороге встретил босую девочку — сироту и отдал ботинки ей. Когда дочка возмутилась, он не стал оправдываться, а сказал: «У тебя, доченька, есть отец. Ты можешь их получить и завтра».

Панагиот всегда заботился о своих рабочих. Он хотел, чтобы каждый имел собственный дом. Также оказывал помощь множеству нуждающихся турок.

В 1920 году семья Панагиота вынуждена была оставить родной дом и всё своё имущество и переехать в Грецию. На сохранение своему другу турку он оставил семейный чудотворный образ, написанный в 1520 году. На новом месте икона каждый вечер стала издавать характерный гул, мешая спать турку и его домочадцам. Он сообщил об этом в Грецию Панагиоту, который нашёл способ безопасно вывезти её с собой. На иконе изображены Спаситель, справа от него — Пресвятая Богородица, а слева — Иоанн Предтеча [100] Икона и молитвослов Панагиота до сегодняшнего дня хранятся в доме его дочери Софии. — Прим. авт. .

Жизнь в Греции была очень трудной. Они потеряли всё, но Панагиот всегда говорил: «Прославляйте Бога, Он нас не оставит».

Несмотря на все лишения они не забывали о небогатых своих родственниках. До самой старости карманы Панагиотиса были наполнены карамельками, монетками и другими гостинцами, которые он дарил маленьким деткам, встречавшимся у него на пути. Это он делал всегда с великой радостью.

Последние годы жизни он прожил в доме своей младшей дочери Софии. Он очень страдал от бронхиальной астмы. В 1955 году Пасха приходилась на 17 апреля. За несколько дней до этого Бог открыл ему его скорую кончину: «Меня предупредили, что я скоро уйду. Я должен подготовиться», — сказал он своим детям. В день Вербного воскресенья Панагиот сам пошёл в церковь и, стоя на коленях, причастился Святых Христовых Тайн. Он был очень спокойным в эти дни. В Великую пятницу он вскочил с кровати и стал с кем — то говорить. «Отец, ты что — то хочешь?» — спросила у него дочь. «Нет, деточка. За мной пришли, и я расстроился. Я попросил не огорчать на Пасху моих детей».

Во Вторник Светлой седмицы его здоровье значительно ухудшилось. В доме собрались все его дети и близкие родственники.

К вечеру Панагиот едва мог дышать. Он посмотрел на собравшихся и остановил взгляд на муже старшей дочери, который был своеобразным человеком. Он покачал головой и горько сказал: «Савва, Савва». При этом на его глаза навернулись слёзы. Вечером, в 7 часов, он тихо покинул этот мир.

На сороковины приехали турки из Трапезунда, которым Панагиот не раз благодетельствовал в своей жизни.

За несколько дней до того, как исполнилось шесть месяцев со дня его кончины, Панагиот явился во сне своей жене. Он сказал, что скоро они воссоединятся, поэтому она должна подготовиться. Деспина поспешила в церковь, исповедалась и причастилась с большим благоговением.

Накануне полугодовой годовщины со дня смерти мужа она умерла днём от остановки сердца.

Когда через три года после блаженной кончины Панагиота было совершено перенесение его останков, обнаружилось, что его кости чистые и жёлтые, как лимон [101] В Греции существует традиция: спустя несколько лет по смерти переносить останки усопших. Иногда по их состоянию и внешнему виду судят об участи усопших. — Прим. пер. .

Спустя годы он во сне явился своей дочери Софии. Когда она спросила его: «Что ты делаешь, отец? Как ты там?» Он ей ответил: «Замечательно. Мы вместе с твоей мамой. Здесь очень хорошо. Ни голода, ни жажды, ни холода. Не переживай за нас».

Вечная ему память! Аминь.

Михаил был жителем города Смирна. Однажды, когда он на волах вскапывал своё поле, плуг за что — то зацепился и застрял в земле. Как ни старался Михаил, вытащить его не получалось. Выбившись из сил, он вознегодовал и начал богохульствовать. В тот же миг он потерял зрение. Раскаянный и сокрушенный, он стал просить святую Параскеву вернуть ему зрение, обещая впредь больше не богохульствовать. Также он дал один обет: до конца своей жизни ничего больше не есть и не пить в пятницу. В тот же миг он прозрел, легко вытащил плуг и продолжил пахать землю, благодаря Бога и святую Параскеву. После изгнания из родных земель Михаил перебрался в Грецию и обосновался в городе Патра. Он хранил данное им обещание: до конца жизни в пятницу не пил даже воды. Лишь по настоянию своих родственников и ради великого праздника он немного вкушал пищи, если на этот день приходилось Рождество Христово.

Рассказывает Ирина Бентенибту с острова Порос: «У моей сестры умер ребёнок. Вечером после отпевания я с одним из своих младших детей пошла выразить ей наши соболезнования. Вскоре пришёл и мой брат, и все вместе мы сели за стол.

Вдруг брат сказал:

— О чём вы тут говорите? Какие ещё души? Какая жизнь после смерти? Это всё слова.

Тут я не выдержала:

— Слова? А не стыдно ли тебе? Что это ты нам такое говоришь?

— Я об этом слышал.

— И в то, что тебе рассказал какой — то враг Христов, ты сразу поверил и теперь хочешь и нас всех привести к неверию?

Я так расстроилась, что ушла, взяв с собой сына. Дома я стала молиться со слезами на глазах: «Христе мой, я очень расстроилась и смутилась из — за тех слов, что сказал мой брат. Прости его».

Затем легла спать и во сне увидела себя в церкви. В Царских вратах был живой Распятый Христос. Меня охватил большой трепет. Вдруг ко мне направился какой — то архиерей в облачении и с посохом. В руках у него было золотое Евангелие. Он весь светился. Он дал мне Евангелие и сказал:

— Возьми Евангелие и поступай в соответствии с тем, что там написано. Не слушай своего брата. Запомни мои слова и поступай в соответствии с Писанием.

— Отче, я, несчастная, и читать — то не умею.

— Научишься, — отвечал архиерей и возложил Евангелие мне на голову.

Утром вместо работы я пошла к нашему священнику отцу Георгию и рассказала ему о случившемся. «Видишь, чадо моё, сам Бог явился тебе, чтобы не потерять тебя. Этот архиерей был Сам Спаситель, Который пришёл утешить тебя и развеять смущение и сомнение, которое зародил в тебе брат».

На следующий день я дала знакомой пять драхм и попросила купить мне Евангелие. Та в ответ только рассмеялась: