Андрей Кураев - Сегодня ли дают печать антихриста?

Кстати, само греческое слово «зверь» — θηριον — если записать его греческое звучание еврейскими буквами и подсчитать числовое значение этих еврейских букв, составит гематрию 666 (тав=400, реш=200, йод=10, вав=6, нун=50).

Но не только то немногое, что сказали Отцы о самой печати, неудобно для иннэнистского мифа. Еще для него крайне неудобно, что святоотеческое понимание печати вполне ясно говорит о последствиях, которые «печатание» вызовет в душах людей.

Согласно преподобному Ефрему Сирину, цель проставления печати на челе и на деснице состоит в том, «чтобы человеку не было возможности правою рукою напечатлеть крестное знамение». Оказавшись в таком беззащитном состоянии, лишенные поддержки Креста и благодати Христовой, такие люди тем более потом не смогут противиться антихристу и подпадут уже и самым последним его обольщениям [64]

Но разве те, кто сейчас принял ИНН, не могут осенять себя крестным знамением? Некоторые из них под влиянием соответствующих проповедей даже приходят к духовникам плакать и каяться в грехе принятия «печати антихриста», а значит, они не чужды и духу покаяния, и, следовательно, никакой духовной порчи от принятия «номеров» с ними не приключилось.

Если с покаянием у людей, принявших ИНН, ничего дурного не происходит, то с разумом у тех, кто слишком увлекается борьбой против ИНН, нечто печальное все же случается. Например, иеродиакон Оптиной пустыни берется разгадать «тайну ИНН»: «Главный тезис нью эйдж — никто не выше закона. Звучит привлекательно, но если задуматься, то становится очевидным, что нас возвращают к тому состоянию, которое восторжествовало во времена распятия Господа Иисуса Христа. Его распяли как „нарушителя закона“. Святым, людям Нового Завета, очистившимся от страстей, закон уже не нужен в той степени, как людям неочистившимся, порочным. Закон ведь нужен грешникам, чтобы с них не спадали оковы до тех пор, пока человек не преобразится благодатью Святого Духа. И вот нас хотят от благодати снова возвратить к закону. И все, кто принимает ИНН, вместе с ним принимают и этот отказ от благодати во имя „закона“. То есть подписываются под тем, во имя чего распяли Господа Иисуса Христа. Вот почему благодать отступает от принявших номер».

Ну, поинтересовался бы сей богослов, чему учили так называемые «антиномисты» в раннехристианские времена… А учили они именно этому: времена закона прошли, и потому никакие законы «святых Нового завета» сковывать не должны. Никакие — ни государственные, ни религиозные, ни нравственные…

Казалось бы, давно уже переболела Церковь этой ересью. Ан нет — возродилась она (правда, уже не как ересь, а как просто глупость). Ибо это глупость — уверять, будто всякий, кто исполняет гражданский закон, тем самым распинает Христа. Оптинские монахи при вождении автомобилей соблюдают ли правила дорожного движения? Значит, все же хоть каким-то законам и монахи подчиняются? Да неужели же тот, кто остановился перед красным светом светофора, тем самым уже отрекся от Христа? Нет? Ну, вот точно так же тот, кто исполнил гражданский закон об уплате налогов или о налоговой регистрации, — не потерял Христа.

Отец иеродиакон забыл (ох, как некстати в семинариях послесоветской поры перестали преподавать логику!) о простом правиле логики: тождество двух предметов в одном отношении не означает их тождества во всем (отчего и правило: «аналогия — не доказательство!»). Из того, что антихрист будет издавать жесткие постановления и законы — не следует, что любой закон исходит от антихриста. Из того, что послушание повелениям антихристовой власти душепагубно, не следует, будто послушание повелениям любой власти ведет к столь же печальному итогу.

Антикодовая кампания так легко переходит в прямую истерику [65](и тем самым теряет тот положительный смысл, который в этой кампании все же есть) потому, что люди постоянно путаются в двух значениях слова «определять».

Двусмысленность состоит в том, что неясен смысл суждения «номер определяет человека».

Русское слово «определить» имеет два значения: «охарактеризовать» («дефинировать») и «предопределить» («детерминировать»).

Человек боится именно предопределенности, он не желает, чтобы его поведение было управляемо и предписываемо. Но этого налоговый номер и не делает. Наличие компьютерного номера у человека определяет траекторию его жизни не больше, чем наличие номера паспортного. Не может номер «определить» человека в том смысле, чтобы предписать ему путь жизни и тем самым лишить человека свободы.

Сама по себе компьютерная регистрация не в большей степени лишает человека свободы, чем обычная слежка. Так чего же мы боимся?

Бог видит все наши поступки и даже мысли. Лишает ли это нас нашей свободы? Память о Боге и Его Суде может остановить нас от совершения греха. А память о слежке со стороны властей? Это неприятно, без всякого сомнения. Это недемократично — да. Но — что мы хотим спрятать от государственных компьютеров? Наши грехи? Ну что же — если человека не удерживает от греха память о Божием Суде, то пусть хотя бы память о видеокамере остановит его.

Если компьютерная слежка помешает нам грешить — то скорее мы должны быть благодарны этой узде, накинутой на нас (вспомним рассказ о старце, который привел блудницу на людную площадь и, когда она побоялась совершить грех в присутствии людей, сказал: «Как же ты боишься взглядов людей, а взгляда Бога, Который есть везде, не боишься?!»).

Если же я делаю доброе дело — то какая мне разница — смотрят на меня или нет. А уж если я не прячусь от видеокамер и слежки — так в том и вовсе нет никакого греха… Неубедительно? Ах, да, простите, я забыл пояснить, что изложенное здесь есть мнение апостола Павла: «Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее» (Рим. 13,3).

Мои оппоненты ставят мне во грех — «Кураев не признает, что идентификация является угрозой для Богодарованной свободы человека».

Да, если свобода Богодарованная, то ту свободу, что в нас от Бога, а не от парламента, номера отнять не могут. Компьютерная слежка может угрожать человеческому своеволию, «демократии». Она чревата «утратой личных секретов». Но только при чем тут Благодать?

Я не собираюсь доказывать политическую стерильность и безопасность тотальной регистрации граждан. Что компьютерные досье и деньги могут угрожать гражданским правам человека — говорено (в том числе и мною) достаточно.

Я просто предлагаю не сливать воедино социологию и богословие. И полагаю, что в утверждениях, подобных тому, которое сделал некий греческий архимандрит, будто «всесторонняя регистрация создает возможность уничтожения личности как таковой», содержится недолжное смешение языка газетного и языка богословского.