Максим Исповедник - Творения

Итак, по причине этого [осознания] присовокупив к естественному разуму душевное зрение, и со всей определенностью услышав от Самого вопиющего [о сем] Слова, что ни в коем случае не подобает пользоваться природными энергиями противоположным этому образом, по причине неизбежно проявляющегося в естественных силах от недолжного способа их использования тления, они научились равномерно, в согласии с надлежащим логосом естества устремляться к его [т. е., естества] Виновнику, дабы откуда пришло им просто бытие, оттуда же некогда получить впридачу и воистину бытие (τό οντως ειναί). Какая и выгода — то будет тому, кто не является виновником собственного бытия, — возможно говорили они, рассуждая сами с собой, — двигаться в направлении себя самого или иного чего кроме Бога, когда к логосу бытия он ничего не сможет прибавить ни сам от себя, ни от кого другого кроме Бога? Посему — то и учили они: уму помышлять об одном только Боге и Его добродетелях и неведомо следовать за неизреченной славой Его блаженства; слову — стать истолкователем и певцом уразуменного и право рассуждать об объединяющих его [т. е., уразуменное] тропосах; чувству же, облагороженному разумом, воображающему разнообразные силы и действия во всем [окружающем] — возвещать повсюду, насколько это возможно для души, логосы сущих. И при помощи ума и слова, словно корабль мудро направляя душу, они это [житейское] море — то непостоянное, а то и иначе себя ведущее — перешли стопами.

Таким вот, пожалуй, образом и оный великий Моисей, ударом всесильного Слова, символом Которого был, должно быть, жезл, пронзив (или, точнее сказать, разогнав) по образу моря обманчивость чувственных [предметов], поспешающим к божественному обетованию людям подал твердую и непоколебимую землю под ногами — то есть, подлежащую чувству природу, в правом логосе бытия созерцаемую и удобо — описуемую, показав ее доступной и удобопроходимой для добродетелями украшенного жития, и таким образом [т. е., добродетельно] проходящим ею не причиняющей никакой опасности от натиска клокочущей по обе стороны разделенной воды, коей она дотоле покрывалась, если только метафорическим выражением разделения воды мысленного моря обозначается постоянное противопоставление друг другу по недостатку или излишеству противоположных добродетелям пороков [86] То есть, пороки суть извращенные посредством преувеличения или преуменьшения добродетели. Так, например, добродетель умеренности, будучи преувеличена, перерастает в скаредность, а преуменьшена — в расточительность. , каковое обыкновенно производит Слово, прикасаясь к сердцам их и нисколько не позволяя им [т. е., водам или порокам] сомкнуться друг с другом [над головой] устремляющихся без оглядки к Богу.

Таким же образом, последуя звавшему его Богу и превзойдя все здешнее, он вниде во мрак, идеже бяше Бог [ [88] Быт. 20:21. — то есть, в безвидное, невидимое и бестелесное пребывание — умом от свободным от всякой связи с чем — либо, что вне Бога. Достигнув туда, он получает — насколько, конечно, этого могла удостоиться человеческая природа — словно трофей, достойный сего блаженного восхождения, знание, объемлющее собою сотворение времени и естества, соделав для себя образцом и примером добродетелей Самого Бога, по Которому отпечатав самого себя, как начертание, удачно сохраняющее подобие первообраза, сходит с горы, являя на лице своем и для других людей дар славы, которой он стал причастен, как ставший образом боговидного Образа, независтно себя самого дая и предлагая [в образец и пример], что и показывает тем, что изъясняет людям о виденном и слышанном и писанием передает тем, кто после него, как некое богоданное наследство, Божии таинства.

Так и народ, изведенный им из Египта и несущий завязанное в одежды тесто по пустыне, возможно, научал бегущих от чувственного и направляющихся к умопостигаемому мiру, как я думаю, что должно силу сущего в нас разума хранить чистой и нетронутой от смешения с чувственными предметами, дабы добродетелью и ведением уже отсюда стать по произволению (γνώμην) тем, чем по упованию в нетленном веке, — как веруем, — станут достойные.

Так Иисус, преемник Моисея, — я пропущу многое из сказанного о нем по причине множества, — восприняв народ, после кончины Моисея на горе [91] См. Втор. 32:49; 34:1–9. подвергшийся в пустыне многообразным вразумлениям ко благочестию, и странным образом обрезания очистив его ножами из камня, и осушив Иордан преднесением божественного ковчега, и переведя через него всех людей незамочившимися, указал этим на типологически являемое им Спасительное Слово, по скончании буквы законных заповедей воспринявшее бывающее на высоте помыслов (εν τω υψει των νοημάτων) предводительство истинным Израилем и зрящим Бога и обрезающее всякую скверну души и тела острейшим логосом веры в Него и освобождающее от всякой укоризны [со стороны] подстрекающих ко греху, и через текучее естество времени и движимых [объектов] переводящее в состояние бестелесных, и имеющее на плечах добродетелей вмещающее [в себя] божественные тайны ведение.

Так опять же, семью обхождениями и столькими же трубами с таинственным восклицанием обрушив считавшийся трудно — одолимым или даже вовсе неодолимым город Иерихон, [Иисус Навин] таинственно явил То же Самое Слово Божие победителем мiра и скончателем века посредством ума и рассудка, то есть, ведения и добродетели. Чего образом служили ковчег и трубы, показывая последующим Ему, что чувственный век легко преодолим и низвергаем, и что ничего нет из числа относящегося к нему, что было бы необходимо испробовать рачителям божественных благ, ибо все это сопряжено со смертью и тлением и бывает причиной Божия негодования. И являет это Ахар сын Хармии [93] Нав. 7:1,18–26. , [символизирующий собою] беспокойный и привязанный к вещественному помысел усвоить себе нечто из чувственного, приобретший по Божию суду наиплачевную оную смерть, которую соделывает Слово, потопляя во глубине лукавой совести достойного такого наказания.