Игорь Ушаков - Ветхий Завет с улыбкой

— Как ты сказал, так и сделаем. — Отвечало все собрание громким голосом.

И депортировали все жен иноплеменных и всех прибившихся необрезанных. И было это хорошо пред очами Господа.

В месяце Кислеве, в двадцатом году, Неемия находился в Сузах, престольном городе. Пришел Ханани, один из его братьев, и еще несколько человек из Иудеи. Спросил Неемия их об уцелевших Иудеях, которые остались от плена, и об Иерусалиме. И сказали ему:

— Те, которые остались от плена, находятся в Иерусалиме в великом бедствии и в уничижении. Стена Иерусалима разрушена, и ворота его сожжены огнем.

Услышав эти слова, сел Неемия и заплакал, и печален был несколько дней, и постился и молился пред Богом небесным и говорил:

— Господи Боже небес, Боже великий и страшный, хранящий завет и милость к любящим тебя и соблюдающим заповеди твои! Да будут уши твои внимательны и очи твои отверсты, чтобы услышать молитву раба твоего.

Мы стали преступны пред тобою и не сохранили заповедей и уставов и определений, которые ты заповедал Моисею, рабу твоему. Но вспомни слово, которое ты заповедал Моисею, рабу твоему, говоря: «Если вы сделаетесь преступниками, то я рассею вас по народам. Когда же обратитесь ко мне и будете хранить заповеди мои и исполнять их, то соберу вас и приведу вас на место, которое избрал я, чтобы водворить там имя мое».

Они же рабы твои и народ твой, который ты искупил силою твоею великою и рукою твоею могущественною. Пощади! Молю тебя, Господи!

В месяце Нисане обедал царь Артаксеркс, и было перед ним вино. Взял Неемия вино, налил фужер и подал его царю, а тот спросил:

— Отчего лице у тебя печально, Неемия? Не заболел ли? Отчего печаль на сердце твоем?

— Как не быть печальным лицу моему, когда город, дом гробов отцов моих, в запустении, и ворота его сожжены огнем!

— Чего же ты желаешь?

— Если царю благоугодно, и если в благоволении раб твой пред лицем твоим, то пошли меня в Иудею, в город, где гробы отцов моих, чтоб я обстроил его.

И царь соблагоизволил послать Неемию. Но перед этим тот попросил царя:

— Если царю благоугодно, то дал бы мне письма к заречным областеначальникам, чтоб они давали мне пропуск, доколе я не дойду до Иудеи. А еще письмо к Асафу, хранителю царских лесов, чтоб он дал мне дерев для ворот крепости, которая при доме Божием, и для городской стены, и для дома, в котором бы мне жить.

Видимо, в большой чести был Иудеянин Неемия, коли все это сделал для него царь Персидский. А казалось бы — простой виночерпий! Ну, что ж, бывает, бывает…

Пришел Неемия к заречным областеначальникам и отдал им царские письма. Но не только письма царские были при Неемии: Артаксеркс послал с ним своих воинских начальников со всадниками. В этой ситуации любая просьба Неемии воспринималась с полным пониманием.

Вот это честь! Не иначе, как Господь, Бог Израилев затуманил голову необрезанному!

Когда услышали все сие Аммонитяне Санаваллат, Хоронит (это имя такое!) и Товия, то им было весьма досадно, что пришел человек заботиться о благе сынов Израилевых.

Пришел Неемия в Иерусалим и пробыл там три дня. После этого встал он ночью с немногими людьми, проехал через ворота Долины перед источником Драконовым к воротам Навозным, и осмотрел стены Иерусалима разрушенные и его ворота, сожженные огнем.

А начальствующие не знали, куда он ходил и что делал: ни Иудеям, ни священникам, ни знатнейшим, ни начальствующим, ни прочим производителям работ Неемия дотоле ничего не открывал. Но, в конце концов, далее молчать было уже просто неудобно и он сказал я им:

— Вы видите бедствие, в каком находится Иерусалим: город пуст, а ворота его сожжены огнем. Пойдем, построим стену Иерусалима, и не будем впредь в таком уничижении.

Рассказал им Неемия о благодеявшей его руке Господней, а также и слова царя, которые он говорил мне. И сказали они: «Мы знаем, город будет! Мы знаем — саду цвесть, когда такие люди в стране Иуды есть!»

Услышав это, Аммонитяне Санаваллат, Хоронит и Товия и примкнувший к ним Гешем Аравитянин смеялись над нами и с презрением говорили:

— Что это за хрень вы делаете? Уж не думаете ли возмутиться против царя?

Неемия дал им сокрушительный и принципиальный отпор:

— Бог Небесный, он благопоспешит нам, и мы, рабы его, станем строить, а вам нет части и права и памяти в Иерусалиме!

Работа велась развернутым фронтом. Энтузиазму народному не было предела. Елияшив, великий священник, и братья его священники построили Овечьи, Навозные, Водяные, Рыбные, Старые ворота, а также Ворота Долины и Источника.

Когда услышал Санаваллат, что строится городская стена, он рассердился и много досадовал и издевался над Иудеями и говорил при братьях своих и при Самарийских военных людях:

— Что делают эти жалкие Иудеи? Неужто думают, что им это дозволено? Неужели будут они еще и жертвы приносить? Да они и в жисть не кончат начатого, тоже мне, нашлись строители коммунизма!

Люди Неемии однако же строили стену, и сложена была вся стена до половины ее. И у народа доставало усердия работать. Когда услышали Аравитяне, Аммонитяне и Азотяне, что стены Иерусалимские восстановляются, что повреждения начали заделываться, то им было весьма досадно. Сговорились они все вместе пойти войною на Иерусалим и разрушить его.

Иудеи постоянно молились Богу своему и ставили против вражин своих стражу днем и ночью. Но вот Иудеи сказали Неемии:

— Ослабела сила у носильщиков, а мусору много. Мы не в состоянии более строить стену.

А неприятели были уже под боком. Тогда в низменных местах у города, за стеною, на местах сухих поставил Неемия народ по-племенно с мечами их, с копьями их и луками их. Осмотрел он народ и сказал знатнейшим и начальствующим и всему прочему быдлу:

— Главное, ребята, сердцем не стареть! Не бойтесь врагов наших. Отступать некуда — позади Иерусалим! Помните Господа — великого и страшного и сражайтесь за братьев своих, за сыновей своих, за дочерей своих, за жен своих и за домы свои. Наше дело правое — мы победим! Победа будет за нами!

Когда услышали неприятели Неемиевы, что известны Иудеям их намерения и те готовы дать им отпор, то дрогнули враги и отказались от своих замыслов. Тогда Иудеи все возвратились к стене, каждый на свою работу.

Однако с того дня, строившие стену и носившие тяжести, которые налагали на них, одною рукою производили работу, а другою держали копье. Каждый из строивших препоясан был мечом по чреслам своим, и так они строили. Возле Неемии постоянно находился трубач, чтобы дать, в случае чего, сигнал тревоги.