Игорь Ушаков - Ветхий Завет с улыбкой

Мардохей собрал народ и все Израильтяне взывали всеми силами своими, потому что смерть была пред глазами их.

И царица Есфирь прибегла к Господу, объятая смертною горестью. На третий день она, перестав молиться, сняла одежды сетования и оделась по-царски, сделавшись опять чертовски соблазнительной!

Она была прекрасна во цвете красоты своей, и лице ее радостно, как бы исполненное любви, хотя сердце ее и было стеснено от страха. И стала она на внутреннем дворе царского дома, перед домом царя. Царь же сидел в это время на царском престоле своем, в царском доме, прямо против входной двери. Был он облечен во все одеяние величия своего, весь в золоте и драгоценных камнях, и был весьма страшен.

Когда царь увидел царицу Есфирь, стоящую на дворе, он обратил лице свое, пламеневшее славою, и взглянул с сильным гневом. Царица упала духом и от ослабления склонилась на служанку, которая сопровождала ее.

Тут изменил Бог дух царя на кротость, и поспешно встал он с престола своего и принял ее в объятия свои, пока она не пришла в себя. Потом он утешил ее ласковыми словами, сказав ей:

— Что тебе надобно, Есфирюшка? Ободрись, не умрешь, ибо наше владычество общее с тобою.

И простер царь к Есфири руку с золотым скипетром, обнял Есфирь, поцеловал ее и еще раз спросил, что ее тревожит. Она сказала:

— Я всегда видела в тебе, господин, как бы Ангела Божия, и смутилось сердце мое от страха пред славою твоею, ибо дивен ты, господин, и лице твое исполнено благодати. — Тут Есфирь опять упала от ослабления, и царь смутился, а все его слуги утешали ее.

— Что тебе, царица Есфирь, и какая просьба твоя? — Спросил ее царь. — Даже до полуцарства будет дано тебе.

— Ныне у меня день праздничный. Если царю благоугодно, пусть придет царь с Аманом сегодня на пир, который я приготовила ему.

Царь тут же послал за Аманом, чтобы сделать по слову Есфири. И пришел царь с Аманом на пир, который приготовила Есфирь. И сказал царь Есфири при питье вина:

— Так какое же желание твое? Оно будет удовлетворено! Какая просьба твоя? Хотя бы до полуцарства проси, я подарю тебе!

— Вот мое желание и моя просьба: если я нашла благоволение в очах царя, и если царю благоугодно удовлетворить желание мое и исполнить просьбу мою, то пусть царь с Аманом придет еще завтра на пир, который я приготовлю для них, и завтра я исполню слово царя.

Вышел Аман в тот день веселый и благодушный. Но когда увидел Аман Мардохея у ворот царских, и тот не встал и с места не тронулся пред ним, тогда исполнился Аман гневом на Мардохея. Однако же скрепился Аман.

Но, видимо, взыграл какой-то комплекс неполноценности в Амане. Посему когда пришел в дом свой, то послал позвать друзей своих и Зерешь, жену свою. Начал он перед ними бахвалиться, рассказывать им о великом богатстве своем и о множестве сыновей своих и обо всем том, как возвеличил его царь и как вознес его над князьями и слугами царскими. И сказал еще Аман:

— Да и царица Есфирь никого не позвала с царем на пир, который она готовит завтра, кроме меня. Но всего этого не довольно для меня, доколе я вижу Мардохея Иудеянина сидящим у ворот царских.

Сказала ему Зерешь, жена его:

— Пусть приготовят дерево вышиною в пятьдесят локтей, и утром скажи царю, чтобы повесили Мардохея на нем, и тогда весело иди на пир с царем.

Понравилось это слово Аману, и он приготовил дерево.

А в ту ночь Господь отнял сон от царя, и он велел слуге принести памятную книгу дневных записей. Читали книгу перед царем, и было найдено записанным там, как донес Мардохей на Гавафу и Фарру, двух евнухов царских, оберегавших порог, которые замышляли наложить руку на царя Артаксеркса. И вопросил царь своих слуг:

— Какая дана почесть и отличие Мардохею за это?

— Да ничего не сделано ему.

И когда царь расспрашивал слуг о Мардохее, пришел на внешний двор царского дома Аман, чтобы поговорить с царем о повешении Мардохея на дереве, которое он приготовил для него. Сообщили о его приходе царю, и тот позвал его к себе. Вошел Аман и был спрошен царем:

— Что сделать бы тому человеку, которого царь хочет отличить почестью?

Аман развесил губу, подумав, кому же еще, кроме него, захочет царь оказать почесть, и ответил царю:

— Пусть принесут тому человеку одеяние такое, в какое одевается царь, приведут коня, на котором ездит царь, возложат царский венец на голову его, выведут его на коне на городскую площадь, и провозгласят пред ним: «Так делается тому человеку, которого царь хочет отличить почестью!»

— Хорошо ты сказал! Тотчас же возьми одеяние и коня, как ты сказал, и сделай это Мардохею Иудеянину, сидящему у царских ворот. Ничего не опусти из всего, что ты говорил.

Пришлось Аману проглотить эту горькую пилюлю! Выполнил он царское задание, а после того поспешил в дом свой, печальный и закрыв голову свою. Мардохей же возвратился к царским воротам.

Аман пересказал Зереши, жене своей, и всем друзьям своим все, что случилось с ним. И сказали ему мудрецы его и жена его:

— Если из племени Иудеев Мардохей, из-за которого ты начал падать, то не пересилишь его, а наверно, падешь пред ним, ибо с ним Бог.

Они еще разговаривали, как пришли евнухи царя и стали торопить Амана идти на пир, который приготовила Есфирь.

И пришел царь с Аманом пировать у Есфири царицы. И опять спросил царь Есфирь о просьбе ее.

— Если я нашла благоволение в очах твоих, то да будут дарованы мне жизнь моя, по желанию моему, и народу моему, по просьбе моей! Ибо проданы мы, я и народ мой, на истребление, убиение и погибель.

— Кто это такой, и где тот, который отважился в сердце своем сделать так? — Воскликнул царь Артаксеркс.

— Враг и неприятель — вот этот злобный Аман! — Сказал Есфирь и направила перст свой указательный на Амана.

Аман затрепетал пред царем и царицею, аки лист осиновый, а царь встал во гневе своем с пира и пошел в сад при дворце. Аман же остался умолять о жизни своей царицу Есфирь, ибо видел, что определена ему злая участь от царя.

Когда царь возвратился из сада при дворце в дом пира, Аман был припавшим к ложу, на котором находилась Есфирь. И сказал царь:

— Ах ты, падла! Еще и насиловать царицу хочешь прямо в доме у меня!

Слово вышло из уст царя, и накрыли лице Аману. А тут Харбона, один из евнухов при царе, словечко свое ввернул:

— А вот и дерево, которое приготовил Аман для Мардохея, стоит у дома Амана…

— Повесьте его на нем! — сказал царь и грязно выругался.

Повесили Амана на дереве, и гнев царя утих. С тех пор и говорят: «Избави пуще всех печалей и царский гнев, и царская любовь!»