Алексей Прохоров - Человек

Начало положил отец. Видя бездействие увещаний, он принялся бить дочь, забыв, что ей уже 18 лет.

Затем, схватив за шею, вытолкал ее во двор со словами:

- Пойди просвежись от баптистского дурмана. И можешь не возвращаться.

На дворе ночь. Начало зимы. Так и просвежилась в легком платьице до утра. Когда утром открыли дверь, Марийка вошла, взяла спецовку и отправилась на завод.

Что с тобой? - встретили мы ее.

Наверное, слова Антона начинают действовать, - ответила она сквозь слезы.

К обеду ее вызвали в контору. И там натиск, уговоры, угроза уволить с работы, если не бросит веру.

А дома вечером - очередной сюрприз: анонимка, подписанная: «любящие тебя сестры по вере».

В ней было все свойственное анонимкам: и «яд», и «перец», и издевательские нотки, вероятно, рожденные завистью удачной внешности Марийки.

И как па грех, анонимка попадает прежде всего в руки отца, вызвав очередной приступ ярости.

Дом, работа, друзья... Со всех сторон двинулись неприятности. Мы ободряли ее, как могли.

С этой поры Марийка держала меня в курсе всех своих переживаний, и это сближало нас все больше.

Как-то мы потеряли ее из виду на несколько дней. Я в ту пору уже сменил место работы.

Небольшой группой друзей мы отправились к ней домой. Одна из группы вызвала ее заплаканную, и мы ушли в степь, начинающуюся невдалеке. Под звездным небом пели, ободряли, успокаивали ее. Она поделилась своими трудностями и рассказала о странных событиях последних дней. Вот ее рассказ: «Мы пошли с мамой нарвать травы кроликам. Нарвали. Мне так захотелось побыть наедине. Мама пошла домой, а я осталась на берегу речки. И вдруг почувствовала, что кто-то рядом. Оглядываюсь - никого. И вдруг голос: «Почему ты не любишь меня?»

Поняв каким-то чувством, что это не кто иной, как сатана, отвечаю:

- Я Иисуса люблю.

- Напрасно, - продолжает он, - дорого обходится тебе эта любовь. Ты же видишь, что делается дома, на работе. И друзья - верующие - тожи хороши: анонимками травят. Бросай все, ты молодая, красивая. Зачем тебе это?

- Нет! Я полюбила Иисуса Христа.

Чувство чьего-то присутствия прошло, и я поспешила домой, с трудом приходя в себя.

На другой день вечером решила отправиться в город по своим делам.

Мама удерживает.

- Зачем же на ночь глядя? А домой как? (Автобусы в тот край еще не ходили). И все же я пошла. Возвращаюсь поздно. Темно, но страха не было. Подхожу к

мостику..

(В эту пору строили мост через речку, а через временное русло под сенью могучих карагачей перекинули деревянный мостик).

Ступаю на этот мостик и слышу:

- Стой!

Во мне все замерло, страх сковал тело, но никто не подходил. «Может быть показалось?» Делаю шаг и снова:

- Стой!

И опять никого. Вспомнила о молитве.

«Господи, помоги хотя бы мост перейти».

Перешла. Иду по дороге. И снова вчерашнее чувство чьего-то присутствия овладело мною. Оглядываюсь - никого. Звездное небо и свет отдельных оком в домах сравнительно освещали дорогу. Оглядываюсь снова, и вдруг!

Рядом силуэт высокого человека. Посмотрев на его лицо, вижу сквозь него звезды, сквозь тело - вижу на дороге камни.

Раздался уже знакомый голос и вопрос подобный вчерашнему. Я отвечаю ему: «Я уже сказала, что связала свою судьбу с Господом. А трудности - они пройдут».

Так мы и шли разговаривая, до самой калитки. Потом он исчез.

Где-то в разговоре я сказала:

- Хоть покажись, какой ты есть.

- Хорошо, - пообещал он. Это было в субботу.

В воскресенье утром собираюсь в Дом Молитвы. Снова голос: «Не ходи».

Но я пошла. К середине собрания снова голос:

- Встань и иди домой. И я пошла.

Путь ее лежал через то место, где теперь плещутся воды городского озера.

«Иду. Безлюдно. Только где-то впереди навстречу идет мужчина. Поравнялся и стал вчерашней тенью с чуть уловимыми чертами.

- Ты хотела меня видеть? Смотри.

Он дал знак сойти с дороги. Стоим, продолжая разговор. Проходят женщины, вероятно, с базара, с тяжелыми сумками. Смотрят с мою сторону, переглядываются, пожимают плечами; а одна пальцем около виска высказывает другой предположение: наверное, ненормальная.

Думаю: «Знали бы вы, с кем я стою».

Пришла домой, плачу. «Господи, неужели я совсем попала в руки сатаны!»

Эти слезы не высыхали до самого нашего прихода. Такой мы и застали ее.

Рассказав, успокоившись, она улыбнулась и продолжает.

«У меня есть и другое, только теперь радостное для меня и вас.

Дней десять назад родители, старшая сестра и брат уехали в гости.

Осталась я дома с меньшей сестренкой Анечкой. На душе так хорошо. Никто не ругает. Начиталась, напелась вдоволь под гитару.

Укладываю сестренку в постель. Она вдруг испуганно:

- Марийка, смотри какой яркий свет! Смотри! Я оглянулась- ничего.

- Спи, ничего не выдумывай.

- Смотри, - не успокаивается Анечка, - смотри, уже уходит.

- Спи! - укладываю ее, а сама наполнилась предчувствием чего-то необычного.

- А свет, все-таки был, - уже засыпая, пробормотала сестренка. Посидев еще немного, поворачиваю выключатель и от страха замираю на мгновенье: в дверном проеме - Ангел. Рука сама собою включает свет, бегу и от страха зарываюсь в подушку. Лежу, боясь посмотреть на дверь. Осторожно, потом смелей. Ничего. Подхожу к выключателю, поворачиваю - та же картина. Хочу повернуть еще раз, но Ангел ложит свою руку на мою и говорит:

- Нам и так светло.

Он с улыбкой молча смотрит на меня некоторое время, затем произнес:

- Трудно тебе, понимаю. Но терпи, так нужно. И его не стало.

Я настолько перепугалась, что три дня пролежала в постели, мама все допытывалась, почему у меня глаза такие странные».

Так закончила Марийка свой рассказ о пережитом за последнее время.

Мы расстались, переполненные непривычными впечатлениями.

Лет через 10 я встретил Анечку, теперь уже девушку лет 18.

Узнали друг друга. Разговорились, и я спросил:

- Аня, ты правда видела свет?

- Конечно, видела, хорошо помню, такой яркий, необычный.

С того памятного вечера я старался видеться чаще. Наша дружба переросла в привязанность, хотя никаких вольностей мы не позволяли себе.

Разговоров о Марийке становилось все больше и больше. И их стало совсем много после очередного происшествия.

Когда я приходил к ней, мы неспешно шли по Ташкентской, в сторону степи. Там, просидев на пригорке и помолившись, возвращались домой. Обычный наш маршрут.

В одной из таких прогулок я услышал следующее: «Однажды залаяла наша дворняжка. Я подумала, что ты пришел. Выхожу во двор и вижу в калитке... Ангела. Он жестом позвал меня за собой. Мы шли по какому-то лугу. Он простер руку и спросил, что я вижу.

Я глянула в ту сторону: в ярком сиянии, охватившем горизонт, проступали контуры каких-то воздушных строений и дворцов.