Алексей Лосев - Мифология греков и римлян

Так говорила она, а на крыльях темнеющих Гипнос
Сном охватил всю живую природу. Однако Кронион
Вовсе без сна был один. Тифоей, далеко распростерши
240 Вялые члены, на ложе покоился обремененном,
Матери Гее обузой; навстречу отверстому лону
Скалящих глубь пропастей потайные постели долбили,
Рылами почву копая, ехидны волос Тифоея.
Солнце взошло; Тифоей многомерный из всех своих глоток,
245 Вместе ревущих, гремел, вызывая великого Зевса,
В голос, ужасный настолько, что звуки его достигали
Вплоть до границ Океана, устойчивого в возвращенье,
Области мира четыре кругом обтекая, деля их
И опоясав всю землю кольцом, как повязкой венковой;
250 Вопль Тифоея, меняясь по ряду несходственных звуков,
Разнообразно гудел и будил многократное эхо:
Все нарастая по силе, различных оттенков по виду,
Он раздавался и воем волков, и рычанием львиным,
Хрипом кабана, мычаньем быков и шипеньем драконов,
255 Дерзким зевком леопарда и ревом из пасти медведя,
Ярым ворчаньем собак. И Гигант пополам с человечьим
Голосом так восшумел в своем крике угрозы на Зевса:
«Руки мои, забросайте дом Зевса, сдвигайте все корни
Мира, где царство блаженных, сломайте крутые засовы
260 Там — на Олимпе богов; пусть столб воздушный Атланта
Наземь падет и сам он бежит, потрясенный паденьем;
Звездосияющий свод отрывается пусть от Олимпа,
Не беспокоясь бежать по спирали; нет, я не позволю,
Чтобы сгибал сын Земли чересчур нагруженные плечи
265 Под неизбежным движеньем Эфира туда и обратно:
Пусть он с блаженными бьется, оставив богам —
каким хочет —
Их беспредельную ношу; пускай разрушает утесы,
Мечет дикие стрелы на небо, несущее звезды,
Прежде носимое им; пусть бегут с небес под ударом
270 Скал боязливые Горы, бессильные Солнца рабыни;
Пусть навыворот все обратится: смешайте с землею
Воздух и влагу с огнем, а морскую пучину — с Олимпом.
Я прекращу и насилье рабов — четырех этих ветров:
Исполосую Борея, и Нота прижму, и ударю
275 Эвра, Зефира прибью, а день перепутаю с ночью
Бурной. Родственник мой Океан, что глотает истоки
Многие, двинет к Олимпу высокоподъятые воды;
Пять параллельных кругов превышая движением влаги,
Он наводнит все созвездья, затопит Медведицы жажду
280 Неутолимую, под колесом Колесницы лежащей.
Громче мычите, быки мои, в небе дугу потрясая
Всех равноденных кругов, и рогами крутыми колите
В жертву подобного вам светового Тельца–рогоносца.
Пусть и Селены быки с своей влажной собьются дороги,
285 В страхе пред ревом бычачьих голов моих, громко гудящих.
Пусть мой огромный медведицы зев, моя грозная челюсть
Гонит слюной Тифоея Медведицу там, на Олимпе;
Лев мой пускай на воздушного Льва нападает и силой
Пусть отодвинет его далеко от путей зодиака;
290 Пусть от драконов моих затрепещет Дракон Колесницы,
Вооруженный огнями едва. Эти ярые волны
Моря, земные холмы, крутые мысы островные
Созданы мне как мечи, а щитами послужат мне горы;
Скалы мне — панцирь надежный, а копьями будут утесы,
295 Реки же будут гасить непригодные к делу перуны.
Я сохраню Иапета оковы — сковать Посейдона;
А на кавказской вершине пернатая некая птица
Лучше орла окровавит Гефеста, его пожирая
Печень, растущую вновь: как и тот, за огонь ведь страдает
300 Язвой такой Прометей с его печенью саморастущей.
В медный я брошу сосуд, точно отпрысков Ифимедеи,
Видом таких же, как я, осмотрительного сына Майи,
Неразрываемых пут плетуна; пусть кто–нибудь скажет:
Сеть развязавший Ареса, Гермес сам запутался в сети.
305 Пусть неприступные узы девичества ныне развяжет,
Став Ориона насильно супругой, сама Артемида;
Титию пусть по старинке стелит покрывало Латона,
Завлечена в принудительный брак; душегуба Ареса,
Что ограбляет щиты, им разбитые, и властелина
310 Битв, я свяжу и придам его голосу нужную мягкость;
Взяв как добычу Палладу, в замужество дам Эфиальту
Я, хоть и поздний то брак: посмотреть будет мне интересно,
Что за поденщик Apec и как мучится в родах Афина.
Взяв напряженным плечом всю тяжесть Атлантова неба,
315 В смене движения звезд понесет его дыбом Кронион;
Свадьбы моей гименей он услышит, захваченный тайной
Ревностью, как я возьму его Геру на брачное ложе.
Факелов будет мне вдоволь: блеск молнии
собственной силой
Будет гореть головней у чертогов моих; вместо сосен
320 Сам Фаэтон, прикрепивши огонь своего освещенья,
Рабски прострет Тифоею брачущемуся сиянье;
И, задрожав, точно искры на свадьбе, с Олимпа свергаясь,
Звезды светильницей будут любовных моих
наслаждений, —
Звезды, лампады ночей; с Афродитой, связующей браки,
325 Будет мне ложе стелить, услужая, Селена, супруга
Эндимиона; когда же понадобится омовенье,
Я искупаюсь в водах звездоносной реки Эридана.
Горы, идущие кругом, стелившие Зевсово ложе,
Соорудите теперь Тифоею эротову спальню;
330 Геба, Латона, Афина, Пафийка, Харис, Артемида —
Сестры, несите воды с Океана на брак Тифоея.
Свадебным плектром за трапезой пира моей услужая,
Пусть воспоет Аполлон Тифоея, а вовсе не Зевса.
То, что хочу, не чужая земля: управлять я намерен
335 Братом своим, что несет на спине все созвездья, — Ураном–Небом, имеющим дом материнский, отродием Геи.
Вновь извлекая на свет из подземной пропасти Крона,
Живоглотателя, я, как родного мне единоборца,
Освобожу от насильственных уз; возвращенных Титанов
340 Воздуху вновь я отдам, порождение Геи — Киклопов —
На небо жить приведу, покуем из огня мы оружье
Новое: много ведь мне будет нужно небесных перунов,
Чтобы сражаться двумястами рук, а не только их парой,
Зевсу Крониду подобясь во всем; я наделаю молний
345 Лучше, чем прежние были, других, поновее, сильнее
Воспламененных огнем; наверху я воздвигну другое
Небо, восьмое по счету, — и шире и выше всех прочих;
Более ясные звезды я дам ему, так как не может
Вовсе покрыть Тифоея ближайшая неба верхушка.
350 Вместо всего поколенья мужского и женского пола,
Что от Кронида пошло, воспитаю я новое племя —
Много богов многошеих; и сонмы созвездий бесплодных
Я не оставлю без брака скучать, но женщин я выдам
Всех за мужей, чтобы многих рабов для меня породила
355 Дева крылатая, ложе свое отдавая Бооту».

Так говоря, он кричал, а Кронид улыбался, внимая.
Бой загорелся с обеих сторон: Тифоея Эрида
В битву ведет, побуждает и Зевса к сражению Ника.
Не из–за стада быков и не ради овец состязанье
360 Шло, не была то вражда за красивую нимфу–невесту
Или же свалка за маленький город, — борьба возникала
За обладание небом самим: на коленях у Ники
Скипетр Зевса лежал и престол, как награда за битву.
Зевс, ударяя громами из туч погоняемых, вызвал
365 В небе мычания рев, протрубивший, как песня Энйо,
И, окружив свою грудь облаками, витыми спиралью,
Создал защиту себе от Гигантовых стрел. Тифоей же
Не оставался безмолвным: главы его бычьи мычали,
Как самобытные трубы, и ревом Олимп оглушали;
370 Переплетенья драконов свистели, как флейты Ареса.
Соорудил Тифоей ряд высоких своих сочленений,
Нагромождая утес на утес, пока не возвысил
Плотную их крутизну постепенно и несокрушимо,
С самых основ полагая подряд скалу над скалою;
375 Было похоже на войско в оружье: ущелье вплотную
Он опирал на ущелье, холмы на холмы, перешеек
На перешеек и выступ высокий на складчатый выступ;
Их каменистые шлемы служили венцом Тифоею,
Самой высокой главой прикрывая Гигантовы главы.
380 Тело хоть было одно у Гиганта в бою, лишь по виду
Много имело вершин, но суставы бесчисленны были, —
Руки и челюсти львов с их отточенными остриями,
Волосы в виде ехидн, поднимающихся до созвездий.
Целые гнулись деревья в руках Тифоея, противу
385 Зевса Кронида метавшего их, но прекрасных листвою
Отпрысков этих Земли рывком своим обремененным
Зевс поневоле губил при единой лишь искре перуна.
Многие вязы погибли, такого же возраста сосны,
Много огромных платанов и тополей белых, разбитых
390 Молнией Зевса, и в почве полопалось множество трещин.
Все с четырех сторон тряслось окружение мира;
Вместе вступившие в битву Крониона ветра четыре,
Волны из праха вздымая, сцепили темнеющий воздух;
Море хлестало на землю: бичуемая Сикелия
395 Вся колебалась, а берег Пелоры наполнился шумом,
Так же как жилы на Этне; ревело в скалах Лилибея —
Вестниках будущих дней; грохотало прибрежье Пахины
С запада шедшим теченьем; на севере нимфа Афона
Громко в лесистом ущелье фракийском кричит и взывает;
400 Лес македонский гудит и подножия жил Пиэрийских.
Корни Востока трясутся, дрожат в ассирийском Ливане
Благоуханные веси с кудрявыми листьями в рощах.
В это же время, как Зевс бушевал непрерывно перуном,
Многие стрелы из рук Тифоея летели навстречу:
405 Те, что стремились попасть в колесницу Селены, лишь ноги
Непостоянных быков оцарапывали невредимо;
Те, что с пронзительным свистом кружились
по воздуху, ветры,
С разных сторон налетев дуновеньями, вмиг распыляли;
Многие, сбившись с прямого пути под далеким перуном
410 Зевса, оказывались под веселой рукой Посейдона,
Где не давал им пощады трезубец, взрывающий землю;
Идя по Кронову морю, попавшие на воду стрелы
Старец Нерей собирал для Зевсова вооруженья.
Грозных обоих сынов Эниалия, Фоба и Дейма,
415 Внуков своих, взял Зевс как помощников и щитоносцев,
Вместе идущих в Эфире: он к молнии Фоба приставил,
Дейма же он утвердил у перуны несущего грома —
Страх наносить Тифоею. А Ника свой щит воздымала,
Спереди Зевса его простирая; кричала Энио,
420 Поднял грохот Apec; и по воздуху, бурей бушуя,
Носится выспренний Зевс, держащий эгиду, воссевши
На колеснице крылатой Времен, запряженной четверкой:
Соединенные ветром конями Крониона были;
Вооружился где молнией он, где перуном громовым,
425 Там нападает грозой, а здесь проливается ливнем,
Вместе с стрелами дождя полосуя, как будто камнями,
Градом окрепшим хребет; столбы непрерывные влаги
Рушатся острой стрелой над Гигантовыми головами,
И Тифоея ладони изрезаны, точно ножами,
430 Этими стрелами града, которым стал в воздухе ливень.
Падает в прах из ладоней одна, не схвативши вершины,
Но продолжает борьбу, пораженная раной от града
Снежного, даже в паденье: на землю летя, в исступленье
Вьется скачками рука и трепещет, сама раскрываясь,
435 Как бы желая еще к олимпийскому броситься кругу.