Вениамин (Федченков) - О вере, неверии и сомнении

В частности, — и даже в особенности — "Кто не любит, тот не познал Бога. потому что Бог есть любовь" (1 Ин. 4, 8); "…если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает…" (1 Ин. 4, 12).

"Знаем также, что Сын Божий пришел и дал нам (свет и) разум, да познаем (Бога) истинного…" (1 Ин. 5, 20). Христос есть основа веры.

Вера наша "не на мудрости человеческой, но на силе Божией" (1 Кор. 2, 5). "А нам Бог открыл это Духом Своим" (2, 10).

"Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать" (1 Кор. 8, 2). "Но кто любит Бога, тому дано знание от Него" (ст. 3).

Много и еще есть подобного материала в Слове Божием. Впрочем, все оно учит вере. Но только не философским путем, а несравненно более иными способами: непосредственным откровением о проявлениях иного мира, фактами и проч. Об этом будем после говорить; а сейчас скажем о вере и отношении к ней знания, науки…

К этому и перехожу.

В широких кругах интеллигентного общества установилось, как известно, ужасное предубеждение, будто наука несовместима с верою; или проще, что ученые, умные люди не могут веровать.

И должно сказать правду, что фактически это имело основание: наши, сравнительно образованные, классы в последнее столетие несомненно проявили огромную наклонность к неверию. Неверие сделалось почти признаком "мыслящего" человека. Все мы, русские, знаем это и по опыту школьному, и по выдающимся писателям нашим, и просто по интеллигентскому быту. Вера ушла от интеллигенции.

Но вот вопрос: почему? Обычно на это отвечают, что прежде же люди были "темные", непросвещенные, всему слепо верили, а теперь будто стали умными и увидели-де, что все это одни лишь выдумки, нужные для обмана простодушных людей.

Но в самом деле это — неверное объяснение. Причина неверия наших образованных классов иная: не в науке, а в их воле; не в уме, а в сердце. А что это именно так, доказать совершенно легко — хотя неверующий всегда будет противиться и самоочевидным доказательствам. Но мы пишем не для "жестоковыйных" упорцев, а для ищущих истины.

Путь доказательства — очень прост. Если бы в самом деле ученость и вера были несовместимы по существу своему, тогда ни один ученый не был бы верующим. И наоборот: если хоть некоторые истинно ученые люди все же остаются и верующими, то очевидно, что наука и вера совместимы сами по себе. Если же, следовательно, есть ученые неверующие и ученые верующие, умные безбожники и умные христиане, то совершенно ясно отсюда, что причина веры и неверия — не в уме или не в недостатке ума, а в чем-то ином.

И вот давно уже существует один способ опровержения лживого предубеждения о неверии ученых — это собрание фактического материала о вере ученых людей. Таких сборников немало и за границей, на иностранных языках; появились они и у нас в России, ввиду нараставшего безбожия интеллигенции. Мне известен из позднейшего времени сборник английского исследователя этого предмета, Табрума, — именно по вопросу о том, веруют ли современные ученые. Сначала скажу об иностранцах. Чтобы не ссылаться на другие подобные источники, я остановлюсь на нем, тем более что мне посчастливилось заполучить эту книгу недавно из России…

Вот что дает нам этот интересный и серьезный труд нашего современника. Оказывается, что из 100 запрошенных современных ученых людей лишь около 10 % заявили себя неверующими; а остальные 90 % открыто признавали себя религиозными людьми. Правда, ответы их были разными, соответственно их вероисповеданиям; но все они заявляли о своей вере в Бога.

Называть отдельные имена их не имеет смысла, потому что нам, русским, они неизвестны, разве, может быть, за исключением нескольких ученых наших. Напомню лишь ученейшего Оливера Лоджа. Но русские люди даже и не слышали этого имени; и оно ничего не говорит нам.

Зато всякому образованному человеку известно имя Чарльза Дарвина. Его имя не упоминается у Табрума; потому что он относится к более старому поколению. Но дело не в этом, а в том, что именем его злоупотребляли и злоупотребляют доселе: представляют его чистым материалистом и противником религии. Судя по прежним его заявлениям, Дарвин не был чистым безбожником, а признавал некую творческую силу, которая создала первые виды организмов. И если он впоследствии и склонялся к неверию, то все же признать его неверующим нельзя. И наши материалисты уже поправляют его, — то говоря о "неодарвинизме", то ссылаясь на его письмо к К. Марксу, что "он сознательно избегал говорить о религии и ограничил себя областью науки".

Но если бы он и был после неверующим, то никто не говорит, что среди ученых нет безбожников: они всегда были, и есть, и будут. Что же из этого? Безбожники всегда были. Не об этом мы говорим. А о том, что многие ученые были верующими: прежних времен — Ньютон, Лейбниц, Кант и др. Были и есть верующие из ученого мира.

Но я позволю себе идти далее: для ума и этот мир представляет сплошное чудо. То есть мы "знаем", то есть опытно воспринимаем существование этого мира и его функций (действий); но не "понимаем", не "воспринимаем" ни первоначального появления его, ни даже функционирования проявлений. Мы наблюдаем факты, но объяснить их не в состоянии. Приведу пример.

Недавно я имел встречу с профессором ботаники, который проработал в университете сорок лет; потом вышел на пенсию. И теперь интересуется религией. Я видел у него богословские книги.

В беседе я задал ему простой вопрос. Мы все "знаем" по опыту розы: розовые, красные, белые, желтые.

— Понимаете ли вы как профессор ботаники, почему (не для чего, а именно почему?) розы разнообразны по окраске?

— Нет! — ответил он скромно.

Не будем увеличивать число примеров — хотя их можно бы приводить без числа!

А факт — налицо! Этого никто отрицать не может! Но как все "это происходит" (не говорим уж: как произошло?) — не "знаем". Кругом — чудеса!

Если так происходит в земном, естественном мире, то что же говорить про так называемый "сверхъестественный"?

И потому неверно говорят, что этот мир "познается умом", а сверхъестественный — "верою". Нет!

И тот и другой воспринимаются непосредственною верою, опытом, — как факты. А "понимать" их мы не можем. Поэтому нужно различать лишь предметы (объекты) восприятия и органы, коими мы это воспринимаем: мысли есть, но их мы не "видим"; любовь есть, но мы ее не "слышим" ухом, и т. д. А путь познания один и тот же: "непосредственное восприятие" — опыт. А предшествует ему — вера (доверие). Но об этом будет еще специальная речь дальше.

Можно указать на другую книжку по вопросу об ученых и верующих. Деннерт (немец) на эту тему приводит также массу примеров.

Из русских писателей нужно сослаться на профессора Киевского университета (бывшего), прот. Светлова [45] Профессор Киевского университета св. Владимира протоиерей Павел Яковлевич Светлов — автор курса апологетического богословия, составитель замечательного библиографического труда "Что читать по богословию: Систематический указатель апологической литературы на русском, немецком и английском языках" (Киев, 1907). — Сост. , который с резкостью даже высмеивает тех, кто думает, будто "ученые" и "наука" давно сдали в архив вопрос о превосходстве науки пред религией.