Иоанн Кронштадтский - Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней

Видали вы, как почтительно, смиренно, стройно обращаются около своих начальников подчиненные во всех сословиях и званиях и в этом взаимообращении находят свое спокойствие и благосостояние? — Но видали ли, с каким благоговением и строгою точностию обращаются приближенные царя? — А все это образцы обращения твари около Творца: в этом стройном обращении около Творца, в повиновении Его законам состоит их благосостояние и цель жизни.

В нюже меру мерите, возмерится вам ( Мф. 7, 2): меряешь другим любовью — и тебе будут мерять любовью; меряешь злобою — и тебе отмеряют злобою, благожеланием — и тебе тоже; завистию — и тебе также; щедростию — и к тебе будут щедры; скупостию — и к тебе будут скупы.

С ближним, живущим ли с тобою вместе или приходящим к тебе, также и сидящим вместе с тобою за твоею трапезою, имей совершенное единство и тожество в духе истины и любви, совершенную нераздельность в употреблении пищи и пития; имей к нему доверенность во всех его действиях, как в своих собственных; говори в себе так: что другой делает, то это все равно, что я сам делаю. Эта полная доверчивость к действиям другого, это единство духа (Ср.: Еф. 4, 3) с ним, это, так сказать, срастворение с братом и будет исполнением Закона Божия: возлюбиши искренняго твоего яко сам себе (Мф. 22, 39).

Не есть хлеба черного и белого вместе. Вредно. Простота, недвойственность начал нужна и в пище.

Иногда человек молится по видимому усердно, но молитва его не приносит ему плодов покоя и радости сердца о Дусе Святе (Ср.: Рим. 14, 17) — отчего? — Оттого, что, молясь по готовым молитвам, он не каялся искренно в тех грехах, которые он учинил в тот день, которыми осквернил свое сердце — этот храм Христов и коими прогневал Господа. Но вспомни он об них да раскайся со всею искренностию, осуди себя беспристрастно, и тотчас водворится в сердце мир, превосходяй всяк ум (Флп. 4, 7). В молитвах церковных есть перечисление грехов, но не всех, и часто тех–то самых и не бывает упомянуто, коими мы связали себя; надо непременно самому перечислить их на молитве с ясным сознанием их важности, с чувством смирения и с сердечным сокрушением. Оттого–то в молитвах вечерних и говорится при перечислении грехов: или то–то, или это сделал худого… то есть предоставляется на нашу волю упоминать те или другие грехи.

Что значит непостоянство сердца человеческого в вере и благочестии, о котором так много говорят, которое еще больше встречаешь в жизни людей? Значит неустойчивость его в истине и склонение к диавольской лжи, как и самое коснение в ней, исподволь, незаметно происходящие в сердце человека, созданного для истины и долженствующего постоянно и неизменно стоять в ней. Положим, ты сначала имел живую веру в Бога, был благочестив, усерден к молитве, к подаянию милостыни, трезв, чист телом, а потом ты ослабел в вере, охладел к делам благочестия и добродетели, к молитве, к милостыне, или даже обратился к делам беззаконным: пьянству, к блудным делам. Что означает такая пагубная перемена? Ужели вера и благочестие не заключают в себе достаточных побуждений пребывать в них всякому христианину неизменно? Ужели Бог — Источник нашей жизни и блаженства, когда–либо может оскудеть в дарах Своих человеку, Ему работающему — так что человек, как бы недовольный платою господина, переходит с службы к другому господину, которого почитает более щедрым? — Нет: да будет Бог праведен, всяк же человек — ложь (Пс. 115, 2). Когда мы видим непостоянство человека — христианина в вере и добродетели, которым он прежде был предан душевно, удержимся от клеветы на веру и добродетель и на Самого Бога. В непостоянстве его обнаруживается ни больше, ни меньше как невнимательность и неблагодарность его к многоразличным, великим, неоцененным благам веры, его нечистое, плотское, двоякое, лукавое сердце, тайное желание наслаждаться благами плотскими, временными, желание — идти широким путем мира, а не тесным путем, ведущим к Царствию Небесному (Ср.: Мф. 7, 13–14). Непостоянство в вере и благочестии есть греховная слабость человека, волею им самим допускаемая. Непостоянство сердца человеческого в вере и добродетели происходит от постоянно усиливаемой и поддерживаемой в нашем сердце прелести врага, который самым тонким плотским мудрованием (Рим. 8, 6) всевает в сердце наше яд лжи своей; враг, клевеща на путь веры и добродетели, как бы суетный и ложный, увеличивает ложь свою в человеке с течением времени все больше и больше, пока наконец — что и бывает нередко — человек неосторожный и невнимательный, приняв в сердце ложь врага и согласившись с нею, начинает и мыслить ложно — по мысли диавола и действовать превратно. Но отчего же человек, и дознавши опытом животворность для души веры и добродетели, и пагубу ложного мудрования плоти или кривых путей врага — его клеветы на истину, узнавши гнусность пороков или нечистых плотских дел, пренебрегает внушениями веры и добродетели и предается неверию и беззаконию? — Оттого именно, что грех льстит нашей плоти и влечет наше сердце иногда с великою силою, которой неопытному в духовной брани трудно противостоять. Припомните изречение Спасителя о двух человеках, из коих один построил дом свой на камне, а другой — на песке (См.: Мф. 7, 24–27); дом означает тут душу христианина и домостроительство его спасения. Что значит это устремление ветров и это разлитие рек, устремившихся на эти домы? Означает нападение злых духов — этих темных сил адских, этих вод злобы [274], которые с силою устремляются к сердцу человеческому, то как бы стремительно развевая его благие мысли и чувства и благие расположения, то как бы сильно подмывая самое основание его сердца, этой сокровищницы христианина, в которую он слагает все духовное добро свое или зло свое, как говорит Спаситель: благий человек от благаго сокровища сердца своего износит благая: а алый злая (Ср.: Мф. 12, 35). — Но христианин должен твердо стоять при этих коварствах духов злобы на камне — Христе (Ср.: Мф. 21, 42; 1 Пет. 2, 4–6; 1 Кор. 10, 4; Еф. 2, 20), будучи твердо убежден, что вера Христова, как камень, тверда, несокрушима, вечна и как камень должна лежать на самой глубине нашего сердца, под который не могут подточиться духи злобы: потому что сами разбиваются об этот камень (Ср.: Мф. 21, 44). Горе тому, кто при кознях духов злобы окажется неимеющим в сердце своем этого основания, то есть неутвердившегося сердца своего в Господе (Ср.: 1 Цар. 2, 1), а имеющим только сухой, несвязный и удобноразвеваемый песок, то есть легкомыслие в вере и добродетели, мысли и душевные расположения плотские, — он падет, подмытый под сердце духами злобы, лжи и лукавства; они развеют и ту слабую веру и те добрые расположения, которые он имел: и падение его будет великое (Ср.: Мф. 7, 27), то есть чрезвычайно вредное и убийственное для души его.