Рафаил Нойка - Филокалия. Любовь к Красоте

Пять тысяч лет Господь ждал, пока на земле появилась чистая и совершенная душа, которую он вселил в женское существо, чтобы через эту женщину воплотиться и чтобы взять на себя то же проклятие, которое дал Адаму.

Ни один из сынов Адама, нося на себе печать смерти, не мог возродиться в первоначальное состояние. Это сделал Иисус Христос, второй Адам — как называет его апостол Павел — Своей Кровью, Своей Жертвой и Своим молчанием перед Пилатом, Своей молитвой в Гефсиманском саду, в которой он излил свою любовь к человечеству. Совершенный Человек стал Новым Адамом, явив совершенство и силу молитвы, посредством которой был спасён Адам, наш праотец, живший за 5000 лет до Христа, и все, кто жил до нас, мы, и те, кто будут жить после нас. Молитва Господа в Гефсиманском Саду есть та самая энергия, которая существует во Вселенной и спасает всех до последнего. И после этой молитвы любовь к тому, который отрёкся от Него, как и каждый из нас отрекался он Него, телесная жертва на Кресте, Его душа, спустившаяся в ад и победившая его. Как говорит св. Иоанн Златоуст, «ад ошибся, принял тело и наткнулся на Господа».

Но Господь победил ад как человек с помощью Божьей Силы. Мы можем сказать себе «я не могу этого сделать, я не бог». Нет, но через молитву могу снискать Божью Силу, и ад моего бессилия побеждается Силой Божией, которую получаю через молитву и Святые Таинства Церкви. Под Таинствами Церкви можно понимать не только те семь Таинств, но и Тайны, которые имеют место в диалоге между Богом и твоей душой.

Не это ли филокалическая любовь к красоте, любовь к врагам, ко всем тем, кто отрёкся от Него и собирался отречься, к тем, которые собирались с ненавистью распять его, к тем, кто истязал Его тело и пролил Его кровь! И что делает Господь с этим самым Телом? Христос говорит: «Берите и ешьте, это Тело Моё, которое за вас преломляется, во оставление грехов». Какой же грех? Всего лишь распятие на кресте. «Пейте все, это Кровь Моя Нового Завета, которая за вас и за многих изливается». Какой грех? Люди хотели пролить кровь Христа.

А разве может существовать Филокалийная Любовь более красивая, чем эта? С таким Господом, который в качестве спасения использует саму смерть, на которую и мы Его обрекаем, я вам задаю вопрос, кто может погибнуть? Может ли вообще существовать погибель? И скажу, что можно ответить — нет. Гибель для человека не может существовать. В таком любящем Господе гибели быть не может. Можно сказать, что наше спасение гарантировано.

Однажды один молодой человек спросил о такой гарантии, можно ли выбрать путь, где существует гарантия спасения? В первый момент я не знал, что ему ответить. Я подумал и сказал, что человек есть нечто намного большее, чем то, что может быть ограничено понятием гарантия. Гарантировать что-то в том смысле, в котором мы понимаем, означает уменьшать человека до какого-то предмета, скажем, объекта. Это спасение, подаваемое всесильным и любящим Господом, не может существовать в форме гарантии, как мы это понимаем.

Какова тайна, о которой я говорю? Тайна великая и страшная для нас — это реальная свобода человека. Человек может в конце концов отказаться от Господа, создавшего нас по Своему образу и подобию, как мы поём в погребальном чине (образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений). И если я являюсь образом неизреченной Его Славы, то Господь не может быть чем-либо, что укладывается в понятие гарантии, не может быть чем-то ограниченным.

Господь желал бы, чтобы человек всё смиренно принимал от Бога. Если Господь заповедал нам, дорогие, смирение, поймите — это для того, чтобы Он, Всесильный Господь, мог бы позволить Себе смириться перед нами. Ведь Иисус Христос говорит: «Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам». (Ин. 13:13–15) Не это ли смирение является филокалическим?

А Божие смирение?! Когда Он творит человека Адама, настолько истинный образ и подобие творит Господь, что перед свободой Адама сам Всесильный отступает. Это является страшным для человека, что этот Господь, к которому часто взываешь, а Его будто нет, взываешь, как в пустыне, и не слышит тебя, этот Господь, который создал человека образом и подобием Божиим, — до конца сотворил его образом и подобием. И Он Сам уважает в человеке эти черты схожести с Собой.

Свобода, которой обладает человек, и мысль ведёт меня вот к чему: если погибель ещё возможна человеку — она напрямую связана с этой свободой божьего творения, которую уважает Всесильный Господь и от которой мы можем отказаться. И часто в истории мы видим отвержение Господа, вплоть до того, когда Господь говорит: «Если бы Я не сотворил между ними дел, каких никто другой не делал, то не имели бы греха; а теперь и видели, и возненавидели и Меня и Отца Моего» (Ин. 15:24). Заметьте, господь произносит это страшное слово «теперь». В нашей свободе этих вещей мы должны избегать.

Филокалическая культура состоит в том, как мы должны использовать свою свободу, — ко спасению. Ведь если имеем силу в своей свободе отвергнуть или принять Господа Всесильного, тем более имеем силу стать подобными Всесильному, который является Заповедью для нас, Заповедью стать такими, как Он.

И ещё о свободе, по поводу этого диалога между Богом и человеком… Я говорил о Заповедях Божиих, заметьте, что я назвал их именно Заповедями, потому что это, с одной стороны, высший авторитет, это Сам Господь, который к нам обращается; с другой стороны, если бы мы жили так, как в той английской пословице, любовь наша не могла бы ничего другого, как принять самое малое желание нашего Бога как заповедь. Если желаешь чего-то, Господи, — это заповедь для меня.

Когда Ангел приходит к Божьей Матери и говорит ей: «Ты будешь той, от которой родится Сын Божий и станет Сыном Человеческим через тебя…» — я перефразировал, вы знаете, о чём я говорю, — и когда Божья Матерь внимательно изучает, Ангел ли это или искушение ей, и, убедившись, что это Ангел Божий, отвечает: «Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему» (Лк. 1:38).

Вот её реакция — если это от Господа, то слово Господа для меня заповедь. В завершении хотел бы коснуться ещё одного аспекта относительно Заповедей Божиих. Я сказал, что Заповедь Божья — это откровение о Божественной Жизни. Господь говорил: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих…» (Мф. 18:10), значит, и Господь не презирает никого из малых сих. Господь говорит «Не судите», значит, и Он не судит. И Господь говорит: «Ибо Я пришёл не судить мир, но спасти мир» (Ин. 12:47).

Мне хочется сказать, вот, в духе подобной филокалической Любви Божией, разумеется, Он может судить нас. Но Господь не мирской судья, мы говорим о непредвзятом судье в наших молитвах. Т. е. мы не можем дать Ему взятку, потому что Он знает всё, Он может всё, и мы ни в чём не можем Его обмануть.