Иоанн Златоуст - Толкование на Евангелие от Матфея. В двух книгах. Книга I

2. Так как Спаситель доказал уже Промысел Божий о человеке, то Ему оставалось только теперь обличить слушателей. И здесь обличение Его соединено с кротостью. Он обличает Своих слушателей не в неверии, но в маловерии: аще сено сельное Бог тако одевает, говорит Он, то много более вас маловери. Хотя все это Он Сам совершает, потому что вся Тем быша и без Него ничтоже бысть (Ин. 1, 3), однако Он еще нигде не упомянул о Самом Себе. Для доказательства Его власти пока достаточно было и того, что Он при каждой заповеди говорил: слышите, яко речено бысть древним; Аз же глаголю вам (см.: Мф. 5, 21; 22 и далее). Итак, не удивляйся, если и в последующих словах Христос или вовсе не говорит о Себе, или со смирением: прежде всего Он заботился только о том, чтобы слово Его было принято слушателями охотно, и во всем показать, что Он не противник какой-либо Богу, но единомыслен и согласен с Отцом. Это самое и здесь делает. В продолжение всей беседы Он непрестанно упоминает об Отце, удивляясь Его премудрости, промышлению и попечению о всем, о малом и о великом. Когда Он говорил о Иерусалиме, то назвал Его Градом Царя великого; когда упоминал о Небе, также наименовал Его Престолом Божиим. Рассуждая о строительстве мира, Он опять все приписывает Богу, говоря: яко солнце Свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и на неправедныя (Мф. 5, 45). И в молитве научил нас говорить: яко Того есть Царствие и сила и слава (Мф. 6, 13). Равным образом и здесь, рассуждая о Промысле Божием, показывая, как Бог даже и в малых вещах является превосходным художником, говорит, что Он траву сельную одевает. И притом нигде не называет Его Своим Отцом, но Отцом их (слушателей), чтобы лучше убедить представлением о такой их почести и чтобы они уже не негодовали, когда Он назовет Его Отцом Своим. Но если о маловажных и необходимых вещах не должно заботиться, то какого прощения будут достойны те, которые заботятся о вещах многоценных? Особенно же какого прощения будут достойны те, которые даже лишают себя сна, чтобы похитить чуждое? Не пецытеся убо, глаголюще, что ямы, или что пием, или чим одеждемся? Всех бо сих языцы мира ищут (см.: Мф. 6, 31–32). Видишь ли, как Он опять, и притом гораздо сильнее, нежели прежде, обличает слушателей, и показывает притом, что Он не заповедует ничего трудного и неудобоисполнимого? Подобно тому, как тогда, когда Он говорил: если любите любящих вас, то ничего великого не делаете, – и язычники то же творят (см.: Мф. 5, 46–47), – этим напоминанием о язычниках возбуждая Своих слушателей к большему, – так и теперь представляет язычников для того, чтобы обличить нас и показать, что Он от нас требует самого необходимого. Если нам должно превзойти книжников и фарисеев, то чего мы будем достойны, когда не только не превосходим их, но и пребываем в слабости язычников и ревнуем их малодушию? На этом обличении Христос, однако, не остановился, но после того, как тронул, пробудил, сильно укорил Своих слушателей, с другой стороны утешает их, говоря: весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих всех (Мф. 6, 32). Не сказал: знает Бог, но – весть Отец, чтобы, таким образом, возбудить в них большое упование. В самом деле, если Бог есть Отец, и притом Отец всеведущий и попечительный, то не может Он презреть сынов, находящихся в бедах, когда даже и люди, будучи отцами, не делают этого. Вместе с тем Христос приводит и другое доказательство. Какое же? Яко требуете сих всех. Смысл этих слов Его такой: излишне ли это, чтобы Бог мог пренебрегать этим? Он даже и излишним не пренебрегает, как, например, красотою в цветах; а тут – необходимое. Таким образом, что тебя побуждает заботиться, то, по-моему, должно отвлекать тебя от такой заботливости. Если ты скажешь: мне потому должно заботиться о пище и одежде, что они нужны, то я, напротив, скажу: по тому-то самому, что они необходимы, ты и не должен заботиться. Если бы они были и излишни, то и тогда надлежало бы не отчаиваться, но с твердым упованием ожидать подаяния их; а раз они необходимы, то и сомневаться об этом не следует. Какой отец не захочет доставить необходимого своим детям? Так и поэтому уже Бог непременно подаст нужное. Он Сам и Творец природы, и совершенно знает нужды ее. Ты не можешь сказать, что, хотя Бог есть Отец и требуемое нами необходимо, но Он не знает, что мы имеем нужду в том. Кто знает самую природу, Кто сотворил и так устроил ее, Тот, очевидно, знает и нужды ее лучше тебя, имеющего нужду в пище и одежде: Ему же ведь угодно было даровать природе твоей такую потребность. Он не будет противоречить Себе, лишая наше естество нужного и необходимого, тогда как Сам устроил его с такими потребностями.

3. Итак, не будем заботиться; от забот своих мы ничего не получим, кроме того только, что они развлекут нас. Если Бог подает нам все нужное, заботимся ли о том или не заботимся, и притом подает скорее тогда, когда мы не заботимся, то какую пользу доставляет тебе твоя суетливость, кроме того, что ты казнишь самого себя? Заботится ли о пище тот, кто идет на пышный обед? Запасается ли питьем тот, кто идет к источнику? И мы, имея у себя блага лучше и обильнее, нежели сколько воды в потоках и брашен на вечерях, то есть Промысл Божий, – не должны заботиться и малодушествовать. Сверх вышесказанного, Спаситель для возбуждения в нас несомненного упования во всех вещах на Промысл Божий представляет еще доказательство, говоря: ищите Царствия Небесного, и сия вся приложатся вам (ст. 33). Удалив от нас всякую мысль об излишних заботах, Христос упомянул и о Небесах; Он для того и пришел, чтобы разрушить древнее, и призвать нас к лучшему отечеству; потому Он все делает, чтобы удалить нас от излишеств и от пристрастия к земным вещам. Для того и о язычниках упомянул, сказав, что сих ищут языцы, которые весь труд свой ограничивают настоящею жизнью, которые нимало не рассуждают о будущности и не думают о Небесах. А для вас должно быть не это важно, но другое. Мы не для того ведь сотворены, чтобы есть, пить и одеваться, но чтобы угодить Богу и получить будущие блага. Итак, усиленно и заботиться и молиться о земном не должно. Потому Спаситель и сказал: ищите Царствия Небеснаго, и сия вся приложатся вам. И не сказал: даны будут, но – приложатся, чтобы ты знал, что настоящие блага ничего не значат в сравнении с величием будущих. Потому-то Он и не повелевает просить настоящих благ, но просить иных благ и надеяться, что и те присоединятся к этим. Итак, ищи благ будущих – и получишь настоящие; не ищи видимых – и непременно получишь их. Да и неприлично тебе приступать ко Владыке с молитвою о таковых благах. Будучи обязан прилагать все тщание и всю заботу свою о неизреченных благах, ты крайне бесчестишь себя, когда изнуряешь себя заботливыми помыслами о благах скоропреходящих. Но как же, – скажешь ты, – разве Христос не повелел просить хлеба? Но Он присовокупил: насущного, и опять к этому прибавил: днесь. То же самое Он и здесь внушает; не просто сказал: не пецытеся, но: не пецытеся наутрей (Мф. 6, 34). Таким образом, Он вместе дарует и свободу нам, и обращает душу нашу к предметам более необходимым. И если Он повелевает молиться, то не потому, будто бы Бог имеет нужду в нашем напоминании, но для того, чтобы нам знать, что мы только Его помощью совершаем все, что ни делаем, и чтобы нам непрестанным молением сделаться Ему более приятными. Видишь ли, как и здесь Он уверяет Своих слушателей, что они непременно получат настоящие блага? Тот, Кто подает большее, тем скорее даст меньшее. Не для того, говорит Он, Я не велел заботиться и просить, чтобы вы бедствовали, ходили наги, но чтобы во всем был у вас достаток. А этим Он всего более мог привлечь слушателей к Себе. Потому, как при подаянии милостыни Он запрещает им показываться людям, убеждая преимущественно тем, что обещает чрез то большую честь (именно сказал: Отец твой видяй втайне, воздаст тебе яве), так и здесь, отклоняя их от искания благ настоящих, отклоняет особенно Своим обещанием – доставить им эти блага в большем изобилии, если не станут искать их. Я, говорит Он, запрещаю искать не для того, чтобы ты не получил, но чтобы получил в большем обилии, и получил, как тебе прилично получить, с истинною пользою для тебя; чтобы ты заботою и мучительным попечением об этих благах не сделался недостойным и их, и духовных благ, чтобы ты не навлек на себя излишнего бедствия и не лишился желаемого тобою. Не пецытеся у бо наутрей; довлеет дневи злоба его , то есть скудость и печаль его. Не довольно ли для тебя есть хлеб твой в поте лица твоего? Для чего подвергаешь себя и другому злостраданию, происходящему от твоей заботы, тогда как ты должен быть свободен и от первых трудов?