Эммануил Сведенборг - О небе и его чудесностях и об аде, Как слышал и видел

552. Когда человек после смерти приходит в это состояние, он уже более не дух, кажущийся человеком (homo spiritus), как это было в первом его состоянии, о котором говорилось выше (н. 491-498), но он подлинно становится духом; ибо настоящий дух лицом и телом соответствует внутренним, духу (animi) принадлежащим началам и, следовательно, внешний образ его есть отпечаток его внутренних начал. Таков дух после первого и второго состояния, о которых говорилось выше: в это время, смотря на него, тотчас узнаешь не только по лицу и телу, но и по речи и движениям его, каков он. Будучи тогда в себе самом, он не может быть в ином месте, как с подобными себе.

В духовном мире все чувства и происходящие от них помыслы всячески общаются, поэтому дух как бы от себя самого влечется к себе подобным, ибо он влечется тогда своим чувством и удовольствием этого чувства. Он даже сам обращается в ту сторону, ибо он тогда вдыхает в себя жизнь свою или дышит свободно, чего не бывает с ним, когда он обращается в другую сторону. Должно знать, что в мире духовном общение с другими совершается посредством обращения лица, и что живущие в сходной любви постоянно обращены друг к другу лицом, и что это бывает всегда, как бы тело их ни вращалось (см. н. 151). Вот отчего происходит, что все адские духи обращаются в противную от Господа сторону, ко тьме и мраку, которые в духовном мире занимают место солнца и луны природного мира; и что, напротив, ангелы обращаются к Господу как к небесному солнцу и луне. Из этого теперь видно, что все живущие в аду находятся во зле и потому во лжи и что они обращены к своим любовям.

553. Все духи в аду, рассматриваемые при некотором свете небесном, предстают в образе своего зла, потому что каждый из них есть изображение своего зла; ибо в каждом внутреннее и внешнее составляют одно, и внутреннее видимо проявляется во внешнем, т.е. в лице, теле, речи и движениях. Таким образом, при первом взгляде можно узнать, какого они свойства. Вообще их (внешние) образы выражают презрение к другим, угрозу тем, кто не почитает их, различного рода ненависть и мщение. В этих образах злость и жестокость проглядывают из внутренних начал, но, когда другие их хвалят, почитают и поклоняются им, лицо их изменяется, и в нем выражается как бы радость от удовольствия. Невозможно описать в немногих словах, чем кажутся все эти образы, ибо ни один из них не подобен другому. Только между теми, которые в одинаковом зле и которые поэтому находятся в одном адском обществе, есть общее сходство, вследствие которого, как бы от общего источника, все лица этого общества кажутся несколько схожими. Вообще их лица ужасны и, подобно трупам, лишены жизни: у некоторых они черны, у других огненны, подобно факелам; у других безобразны от прыщей, нарывов и язв; у весьма многих лица не видать, а вместо него что-то волосатое и костлявое, у других торчат только одни зубы. Тела их точно так же уродливы, и речь их звучит как бы гневом, ненавистью или мщением, ибо каждый из них говорит по своей лжи, и звук его голоса отвечает злу его, - словом, они все суть образы своего ада.

Мне не было дано видеть, каков образ самого ада вообще; мне только было сказано, что как небеса в совокупности изображают (referat) одного человека (н. 59- 67), так и ад в совокупности изображает одного дьявола и также может представиться в виде одного дьявола (см. н. 544). Но мне часто дано было видеть, каков образ ада в частности, или отдельных адских обществ, потому что при отверстиях, ведущих к ним, или при так называемых вратах ада, обыкновенно является чудовище, в котором виден образ, общий всем жителям этого ада; причем и лютость их изображается в жестоких и свирепых действиях, о которых нечего упоминать.

Следует, однако, знать, что адские духи кажутся такими только при небесном свете, но что между собой они кажутся людьми. Божественным милосердием Господа допущено, чтобы они между собой не казались столь противными, как перед ангелами, но эта видимость обманчива, потому что если только несколько небесного света проникнет к ним, то их человеческие образы превращаются в чудовищные, которые, как было сказано выше, им действительно принадлежат, ибо при небесном свете все показывается тем, что оно есть в себе самом. Вот почему они бегут от небесного света и обращаются к своему, более грубому свету (lumen), который кажется как бы светом от раскаленных углей, а иногда как бы светом от пылающей серы; но и этот слабый свет превращается в совершенную темноту, когда его коснется хоть один луч небесного света. На этом основании сказано, что ад находится во тьме и мраке, а тьма и мрак означают всякого рода от зла исходящую ложь, такую именно, которая находится в аду.

554. Из усмотрения этих чудовищных образов адских духов, которые все, как было сказано выше, выражают презрение к другим, угрозы против тех, которые не почитают и не уважают их, ненависть и мщение, направленные против тех, которые им не благоприятствуют, мне стало ясно, что все они вообще суть образы любви к себе и любви к миру и что разное зло, которое они, в частности, изображают, происходит от этих двух видов любви. Мне также было сказано с небес и, кроме того, доказано несколькими опытами, что эти оба рода любви, т.е. любовь к себе и любовь к миру, царствуют в аду и образуют (faciant) его, что любовь к Господу и любовь к ближнему царствуют на небесах и образуют их и что, наконец, эти оба рода любви, как адской, так и небесной друг другу диаметрально противоположны.

555. Вначале я дивился тому, что любовь к себе и любовь к миру до того дьявольские и что живущие в этих любовях являются на вид такими чудовищами. Потому что в мире мало думают о любви к себе, а более о той внешней напыщенности духа, которая называется гордостью и которая, будучи видима для глаза, одна и принимается за любовь к себе. А та любовь к себе или то самолюбие, которое таким образом не выказывается, почитается в мире душой жизни;

им человек побуждается к занятию должностей и службе, и если он не ищет в них чести и славы, то говорят, что дух его коснеет. Разве не говорят: кто сделал что-нибудь хорошего, полезного и достопамятного, если не с той целью, чтоб снискать почет и славу между людей или стать высоко во мнении других? Откуда, говорят, происходит это стремление, если не от пылу любви к славе и чести и, следовательно, от любви к себе? Из этого следует, что в мире неизвестно, что любовь к себе, рассматриваемая в себе самой, есть та любовь, которая царствует в аду и образует в человеке ад. Вследствие чего я сперва скажу, что такое любовь к себе, а затем - что от этой любви как от общего источника истекает всякого рода зло и всякого рода ложь.

556. Любовь к себе состоит в том, чтоб желать добра себе одному, а не другим, и даже не церкви и не отечеству или какому человеческому обществу, если и тут опять не ради себя самого; или еще в том, чтоб делать добро другим ради почести и славы для себя самого. Если человек не видит этих выгод в службе, которую он несет, то он внутренне говорит себе: что мне в этом? для чего я буду это делать? какая мне от этого польза? - и затем бросает свое дело. Из чего ясно, что кто предан любви к себе, тот не любит ни церкви, ни отечества, ни общества и никакой службы, а лишь себя одного. Его удовольствие есть только удовольствие своей любви, а так как удовольствие, от любви происходящее, составляет саму жизнь человека, то, следовательно, его жизнь есть жизнь самого себя (vita sui), а жизнь самого себя есть жизнь, происходящая от соби человека, а собь человека есть в себе самой не что иное, как зло.