Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Тайна Веды

Богу предстоит проявить – вывести на свет сознательной деятельности – жертвенные энергии, которые пока не проявились [96], которые пока скрыты во мраке подсознательного. В ритуалистической интерпретации фраза может быть переведена: «поглоти приношения, которые еще не съедены»; при использовании же другого значения корня vī ее можно перевести так: «прибудь к жертвенным энергиям, которых еще никогда не достигали», однако с точки зрения символики все переводы сводятся к одному и тому же психологическому смыслу. Энергии и действия, которые еще не были вызваны из подсознания, должны быть высвобождены из тайной пещеры совместным действием Индры и Ваю и обращены на труд.

Ибо они вызываются не ради простого действия нервной ментальности. Ваю предстоит проявить эти энергии, словно бы он – тот, «кто являет блаженство, вершит арийский труд», vipo na rāyo aryaḥ . Эти слова в достаточной степени характеризуют и природу вызываемых энергий. Возможно, однако, что фраза содержит скрытый намек на Индру и, таким образом, указывает на то, что далее выражается ясно, – на необходимость, чтобы действием Ваю управляла озаренная и возвышенная сила более блистающего бога. Ибо именно озарение, даруемое Индрой, ведет к раскрытию тайны блаженства, и сам Индра есть первый вершитель Труда. Среди богов термин арья ( arya ) чаще всего применяется в отношении Индры, Агни и Сурьи, он с непереводимой лаконичностью описывает тех, кто поднимается к благородному устремлению, кто вершит великий труд как жертвоприношение, дабы достичь добра и блаженства.

Во втором стихе необходимость руководства Индры утверждается с особой ясностью. Ваю должен прибыть, устраняя все несогласия, которые могут помешать проявлению непроявленного, niryuvāṇo aśastīḥ . Буквально слово aśastīḥ означает «не-выраженности», что описывает попытки темных сил, подобно Вритре, продолжать укрывать свет и энергию, которые ждут своего раскрытия и готовы быть призванными к выражению через воздействие богов и орудие Слова. Слово есть энергия, которая выражает, śastram, gīḥ, vacas . Но оно должно оберегаться божественными Силами, которые дают ему произвести необходимое воздействие. Эта работа приходится на долю Ваю; ему предстоит развеять все силы отрицания, затемнения, непроявления. Для выполнения этой задачи Ваю должен прибыть «со своими конями в упряжке и с Индрой-возницей», niyutvān indra-sārathiḥ . Кони Индры, Ваю, Сурьи имеют каждый свое собственное обозначение. У Индры кони hari или babhru – золото-рыжие или ярко-гнедые; у Сурьи – harit , что означает более глубокое, более интенсивное свечение; у Ваю же кони – niyut , упряжные, ибо они представляют собой те динамичные движения, которые сопрягают энергию с ее действием. Но хотя это кони Ваю, править ими должен Индра: движения Властителя нервной и витальной энергии направляет Властитель ума.

На первый взгляд может показаться, будто третий стих [97]вводит в гимн не связанную с ним идею: в нем говорится о темном Небе и Земле со всеми их формами, послушными или следующими в своих трудах за движениями Ваю в его, ведомой Индрой, колеснице. Небо и Земля не называются по имени, но описываются как два черных, или темных, вместилища субстанций или вместилища богатств, vasu-dhitī ; но последний компонент слова («вместилища» – в двойственном числе) с достаточной прозрачностью указывает на то, что речь идет о Земле и о Небе, ее спутнике. Надо отметить, что здесь имеется в виду не Небо-отец и Земля-мать, а две сестры, rodasī , женские формы неба и земли, которые символизируют общие энергии ментального и физического сознания. Это их темные состояния – замутненное сознание между двумя границами, границами ментального и физического бытия – благодаря радостному движению нервного динамизма начинают действовать в согласии с этим движением, т. е. под контролем Ваю, и высвобождают свои скрытые формы; ибо все формы сокрыты в них и нужно лишь побудить их проявить эти формы. Таким образом, мы обнаруживаем, что третий стих завершает смысл двух предшествующих. Как всегда, когда Веда правильно понята, ее стихи разворачиваются, раскрывая мысль в глубокой логической и чрезвычайно значимой последовательности.

Два последних стиха говорят о результате, возникшем благодаря этому действию Неба и Земли и их выявлению сокрытых форм и непроявленных энергий, что происходит вслед за движением Ваю на его колеснице, мчащейся к Ананде. Прежде всего кони Ваю должны обрести свою нормальную общую численность. «Пусть впрягутся девяносто девять и принесут тебя, те, кто запряжен умом» [98]. Эти постоянно повторяющиеся числа – девяносто девять, сто, тысяча имеют в Веде символическое значение, которое чрезвычайно трудно определить с точностью. Секрет, вероятно, заключается в умноженном кратно себе мистическом числе семь и двойном повторении этой суммы с прибавлением единицы в начале и в конце, что и дает нам: 1+49+49+1=100. Семерка есть число фундаментальных принципов проявленной Природы, это семь форм божественного сознания, играющих в мире. Каждый из принципов, сформулированный в отдельности, содержит в себе шесть других; таким образом, их полное число есть сорок девять, сверх этого добавляется единица – то, из чего все они произошли, тогда полное число становится пятьдесят, которое представляет весь диапазон уровней активного сознания. Но есть еще и удвоение этого числа по восходящим и нисходящим рядам – нисхождение богов и восхождение человека. Это дает нам число девяносто девять, постоянно употребляемое в Веде при перечислении коней, городов, рек и имеющее в каждом случае особую, но сходную символику. Если еще добавить к той светлой единице вверху – к чему все восходит, темную единицу внизу – к чему все нисходит, мы получим ровно сотню.

Так что результатом движения Ваю должна стать сложная энергия сознания; проявление наиболее полного движения ментальной энергии, дотоле находившейся в человеке в скрытом и потенциальном виде – это и есть движение девяноста и девяти коней, запряженных умом. Следующий же стих добавляет завершающую деталь. Мы имеем уже сто коней, потому что сейчас в действие включается вся полнота светоносной ментальности, и эти скакуны, хотя они по-прежнему несут Ваю и Индру, уже не просто niyut , они теперь hari – ярко-гнедого цвета скакунов Индры [99]. «Запрягай, о Ваю, сто гнедых, сверкающих, которые должны взрасти».

Но почему же они «должны взрасти»? Потому что сотня представляет общую полноту различных сочетаний движений, но не всю их сложность. Каждый конь из сотни может быть умножен на десять; все могут возрасти в своем собственной роде – такова природа возрастания, переданного словом poṣyāṇām . Вот почему риши говорит: либо прибудь с общей полнотой из ста коней, с тем чтобы они потом возросли до полной своей сложности – десять раз по сто, либо, если пожелаешь, приезжай сразу на тысяче коней, и пусть твое движение достигнет всей массы своего потенциала энергии [100]. Риши жаждет всецело разнообразной, всеохватывающей, всепобуждающей к действию ментальной озаренности с ее совершенством бытия, мощи, блаженства, знания, ментальности, витальной силы, физической деятельности. Ибо, по достижении этого, подсознание вынуждено раскрыть свои скрытые возможности, отдать их на волю усовершенствованного ума ради богатого и щедрого движения усовершенствованной жизни.