Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Упанишады. Кена и другие

Что же тогда такое Жизнь нашей жизни? Это верховная Энергия [23], которая есть не что иное, как беспредельная сила действия верховного сознательного Бытия в Его собственном озаренном «Я». Самосущий озаренно осознает Себя и полон Своим восторгом; и это самосознание есть вневременное обладание собой, которое в действии проявляется как сила беспредельного сознания – всеведущего и вместе с тем всемогущего; ибо оно существует между двумя полюсами: один являет вечный покой и чистое тождество, другой – вечную энергию и тождество Всего с самим собой, причем покой вечно служит опорой энергии. Это есть подлинное существование, Жизнь, из которой проистекает наша жизнь; это есть бессмертие, а то, за что мы цепляемся как за жизнь, – это «голод, который есть смерть». Поэтому целью мудрых должно стать восхождение в своем озаренном сознании за пределы неистинной и феноменальной двойственности жизни и смерти к такому бессмертию.

Тем не менее эта Жизненная Сила, сколь бы низшими ни являлись ее процессы, несет в себе бытие, волю, свет того начала, которое она представляет и которое ее превосходит; Тем «ведома» она по путям своим к цели, которая подразумевается самим несовершенством движений и проявлений ее существования. Эта смерть, именуемая жизнью, есть не просто темный образ высшего света: это переход, которым мы поднимаемся через преобразование нашего бытия из смертного сна Материи в беспредельное бессмертие духа.

МЫСЛЬ Упанишады, выраженная в кратких, насыщенных, типичных для ее стиля высказываниях первой части, сводится в итоге к тому, что жизнь ума, ощущений, витальной активности, которую мы ведем, – не вся и не основная часть нашего существования – не высшее, не самосущее, не владычествующее над собой. Это лишь внешнее окаймление, низший продукт, низшее действие чего-то запредельного; это неполное и несвязное, несовершенное и неудовлетворительное сознание и функционирование ума, жизни и чувств были развиты, поддерживаются и управляются сверхсознательным Существованием. Наше развитие, наша цель, предначертанные нам полнота и удовлетворенность состоят в том, чтобы подняться из этого внешнего и поверхностного сознания к тому и в то сверхсознательное.

Упанишада не утверждает нереальность, но лишь неполноту и подчиненность нашего нынешнего существования. Все, чем мы здесь влечемся, – это несовершенный образ, нарушенное и разобщенное проявление того, что как абсолютное совершенство вечно пребывает на высшем уровне существования. Наш ум, не владеющий своим объектом, действующий на ощупь, вслепую, терзаемый заблуждениями и несостоятельностью, основывающийся в своей деятельности на внешнем видении вещей, есть лишь тень, отбрасываемая сверхсознательным Знанием, которое владеет, создает и уверенно использует истину вещей, поскольку ничто для него не является внешним, ничто ему не чуждо, ничто не отделено и не находится в конфликте с его всеобъемлющим самосознанием. Таков Ум нашего ума. Наша речь, ограниченная, механическая, несовершенно передающая внешнюю сторону вещей, стесненная узким кругом ума, зиждущаяся на чувственных видимостях, есть лишь отдаленный и слабый отзвук, вибрация неведения в ответ на творческое, несущее откровение Слово, создавшее все формы, которые стремятся постичь и выразить наши ум и речь. Наше чувство, движение в материале сознания, вибрирующем от внешних воздействий, несовершенное в попытках удержать их с помощью затрудненных и несогласованных реакций, есть лишь искаженный образ верховного Чувства, которое мгновенно, полно, гармонично соединяется со всем и наслаждается всем, что верховный Ум и Речь создают в самоблаженной активности божественного беспредельного существования. Наша жизнь, дыхание силы, движения и обладания, привязанная к форме ума и тела и скованная этой формой, ограниченная по силе, несвободная в движении, уязвимая в обладании и поэтому пребывающая в разладе и конфликте с собой и окружающей средой, жаждущая и неудовлетворенная, порывисто мечущаяся от объекта к объекту, не в силах охватить и удержать их множественность, пожирающая предметы своего наслаждения и потому знающая лишь скоротечные удовольствия, есть лишь нарушенное движение единой, неразделенной, беспредельной Жизни, которая обладает всем и всегда удовлетворена, ибо во всем наслаждается собственным вечным «я», не порабощенным разделенностью Пространства, не заполненным дробностью Времени, не обманутым чередой Причины и Обстоятельства.

Это сверхсознательное Существование, единое, сознающее себя, сознающее как свой вечный покой, так и свою всеведущую и всемогущую силу, сознает также наше существование в космосе, неся его в себе, тайно вдохновляя и всевластно им управляя. Это Господь Иша Упанишады, пребывающий во всем, что создано Его Силой, во всех формах движения в вечно движущемся космическом начале. Это наше «я» и то, из чего и благодаря чему мы сложились в нашем существе и деятельности, – Брахман. Смертная жизнь есть двойственное отображение Того, обладающее двумя противоборствующими элементами – отрицательным и положительным. Отрицательные элементы смерти, страдания, несостоятельности, вражды, разобщенности, ограниченности – темный облик, который скрывает и обеспечивает развитие того, чего еще не смогли достичь положительные элементы – бессмертие скрывается от жизни в облике смерти, блаженство скрывается от удовольствия в облике страдания, беспредельная сила скрывается от ограниченного усилия в облике несостоятельности, взаимообретение любви скрывается от желания в облике вражды, единство скрывается от овладения в облике разобщенности, беспредельность скрывается от роста в облике ограниченности. Эти положительные элементы подсказывают, что есть Брахман, но никогда не являются тем, что есть Брахман, хотя их победа, победа богов – это всегда победа Брахмана над собственными самоотрицаниями, всегда самоутверждение Его грандиозности в противовес ее отрицанию в темном и ограничивающем обличье вещей. Но Брахман – это не просто упомянутая грандиозность, это абсолютная беспредельность. Поэтому мы не можем обрести свое «я», Высочайшее в нас, в рамках этой двойственной видимости вещей; для его обретения мы должны ее превзойти. Наш поиск положительных элементов этого существования, наше поклонение богам ума, жизни, чувства – только подготовка к действительному подвигу души, и если мы хотим осуществить себя, то должны оставить этого низшего Брахмана и познать того Высшего. Например, мы стремимся к ментальному росту, мы становимся ментальными существами, преисполненными накопленной силы мысли и богатства мысли, dhīrāḥ , для того, чтобы через мысль ума превзойти самый ум и прийти к Вечному. Ведь жизнь ума и чувств это всегда вотчина смерти и ограниченности; бессмертие лежит за ее пределами.