Сергий Дергалев - Введение в православную аскетику

Итак, будем внимать себе, будем подвизаться, пока имеем время. Что мы не заботимся о себе? Сделаем хотя что-нибудь доброе, дабы найти помощь во время искушения. Один из старцев сказал: «Золото потерял — ничего не потерял, время потерял — все потерял». Что мы губим жизнь нашу? Мы столько слышим, и не заботимся (о себе), и всем пренебрегаем.

Ибо иное дело вырвать с корнем малую былинку, потому что она легко исторгается, и иное — искоренить большое дерево.

Один великий Старец прохаживался с учениками своими на некотором месте, где были различные кипарисы, большие и малые. Старец сказал одному из учеников своих: вырви этот кипарис. Кипарис же тот был мал, и брат тотчас одною рукою вырвал его. Потом Старец показал ему на другой, больший первого, и сказал: вырви и этот; брат раскачал его обеими руками и выдернул. Опять показал ему Старец другой, еще больший, он с великим трудом вырвал и тот. Потом указал ему на иной еще больший; брат же с величайшим трудом сперва много раскачивал его, трудился и потел, и наконец вырвал и сей. Потом показал ему Старец и еще больший, но брат, хотя и много трудился и потел над ним, однако не мог его вырвать. Когда же Старец увидел, что он не в силах сделать этого, то велел другому брату встать и помочь ему; и так они оба вместе едва успели вырвать его. Тогда Старец сказал братьям: “ Вот так и страсти, братия: пока они малы, то, если мы пожелаем, легко можем исторгнуть их;если же вознерадим о них, как о малых, то они укрепляются, и чем более укрепляются, тем большего требуют от нас труда; а когда очень укрепятся в нас, тогда даже и с трудом мы не можем одни исторгнуть их из себя, ежели не получим помощи от некоторых Святых, помогающих нам по Боге”.

Видите ли, как многозначительны слова Святых Старцев? И пророк также учит нас сему, говоря в Псалме: «Дочь Вавилона, опустошительница! Блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам! Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!»( Пс. 136:8, 9). В данном случае святые отцы объясняют, что Вавилон прообраз греха, младенцы — греховные помыслы, а камень — Христос. Таким образом мы видим, что все в конечном итоге начинается с помысла.

Итак, постараемся, братия, получить помилование, потрудимся немного, и найдем великий покой. Отцы сказали, каким образом человек должен постепенно очищать себя: каждый вечер он должен испытывать себя, как он провел день, и опять утром, как провел ночь, и каяться пред Богом, в чем ему случилось согрешить.Нам же, поистине, так как мы много согрешаем, нужно, по забывчивости нашей и по истечении шести часов испытывать себя, как провели мы время и в чем согрешили.

И каждый из нас должен постоянно испытывать себя:

— не прогневал ли я брата?

— как я молился?

— не осудил ли кого?

— не спорил ли с начальством?

— не злословил ли других?

— не обижался ли на чьи-то слова или действия?

Здесь нужен определенный навык, чтобы заниматься этим непрестанно.

Пример брата, у которого страсть обратилась в навык.Вы услышите дело, достойное многого плача. Когда авва Дорофейбыл в общежитии, братия по простоте своей, думаю, исповедывали ему помышления свои, и игумен, с советом старцев, велел ему взять на себя эту заботу. Однажды пришел к нему некто из братии и сказал: “Прости меня, отче, и помолись обо мне, я краду, и ем”. Авва Дорофейспросил его: “зачем же? разве ты голоден?” Он отвечал: “да, я не насыщаюсь за братской трапезой, и не могу просить”. Авва Дорофей сказал ему: “отчего же ты не пойдешь и не скажешь игумену?” Он отвечал: “стыжусь”. Говорит ему: “хочешь ли, чтоб я пошел и сказал ему?” Он говорит: “как тебе угодно, господине.” И так авва Дорофей пошел и объявил о сем игумену. Игумен сказал авве Дорофею: “окажи любовь и позаботься о нем, как знаешь.” Тогда авва Дорофей взял его и сказал келарю при нем: “окажи любовь, и когда придет к тебе сей брат, давай ему, сколько он хочет, и ни в чем не отказывай ему”. Услышав это, келарь отвечал авве Дорофею: “как ты приказал, так и исполню”. Проведя таким образом несколько дней, брат этот опять приходит и говорит авве Дорофею: “прости меня, отче, я снова начал красть”. Говорит ему: “зачем же? разве келарь не дает тебе, чего ты хочешь?” Он отвечал: “да, прости меня, он дает мне, чего я желаю, но я стыжусь его”. Говорит ему “что же ты и меня стыдишься?” Он отвечал: “нет”. Тогда авва Дорофей сказал ему: “и так, когда хочешь, приходи и бери у меня, но не кради”; ибо у аввы Дорофея тогда была должность в больнице, и он приходил и брал, что хотел. Но через несколько дней он опять начал красть и пришел со скорбью и сказал авве Дорофею: “вот, я опять краду”. Авва Дорофей спросил его: “зачем, брат мой? разве я не даю тебе, чего ты хочешь?” Он отвечал: “нет, (даешь)”. Говорит ему: “что же, ты стыдишься брать у меня?” Он говорит: “нет”. Авва Дорофей сказал ему: “так зачем же ты крадешь?” Он отвечал: “прости меня, сам не знаю, зачем, но так просто краду”. Тогда авва Дорофей сказал ему: “скажи мне, по крайней мере, по правде, что ты делаешь с тем, что крадешь?” Он отвечал: “я отдаю это ослу”. И действительно оказалось, что этот брат крал куски хлеба, финики, смоквы, лук и вообще все, что он ни находил, и прятал это, одно под свою постель, другое на ином месте, и, наконец, не зная, куда это употребить, и видя, что оно портится, он выносил это вон и выбрасывал или отдавал бессловесным животным.

Вот, видите ли, что значит обратить страсть в навык? Видите ли, какого это достойно сожаления, какое это страдание? Он знал, что сие есть зло; он знал, что худо делает, и скорбел, плакал; однако увлекался, несчастный, дурным навыком, который образовался в нем от прежнего нерадения. И хорошо сказал авва Нистерой: “ Если кто увлекается страстью, то он будет рабом страсти”. Благий Бог да избавит нас от злого навыка, чтобы и нам не было сказано: «Что пользы в крови моей, когда я сойду в могилу?» ( Пс. 29:10).

А каким образом кто-либо впадает в навык, о сем я уже неоднократно говорил вам. Ибо не тот, кто однажды разгневался, называется уже гневливым; и не тот, кто однажды впал в блуд, называется уже блудником; и не тот, кто однажды оказал милость ближнему, называется милостивым; но как в добродетели, так и в пороке, от частого в этом упражнения, душа получает некоторый навык, и потом этот навык или мучит, или покоит ее. А о том, как добродетель покоит душу, и как мучит ее порок, мы говорили неоднократно, то есть, что добродетель естественна, она в нас, ибо семена добродетелей не уничтожаются. Итак, я сказал, что чем более мы делаем доброго, тем больший приобретаем навык в добродетели, т. е. возвращаем себе свое природное свойство и восходим к прежнему своему здравию, как от бельма к своему прежнему зрению или от иной какой-либо болезни к своему прежнему, природному здоровью. В отношении же порока бывает не так: но чрез упражнение в оном мы принимаем некоторый чуждый и противный естеству навык, т. е. приходим в навык некоего губительного недуга, так что если даже и пожелаем, не можем исцелиться без многой помощи, без многих молитв и многих слез, которые могли бы приклонить к нам милосердие Христово.