Феофан Затворник - Письма к разным лицам

Какое ни возьми из этих предположений, всякое крайне укорно и обличительно для вашего новшака. Но нам с тобой что его щадить? Апостол велел таковых обличать нещадно (см. Тит. 1: 13). Я, впрочем, останавливаюсь более на том, что он лукавит. Не знать о сем при таком множестве указаний Писания, как не знать, когда он имеет глаза и читать умеет? Должно быть, знает, но лукавит и помалчивает, делая вид, что об этом, будто к делу не относящемся, нечего и говорить. Боится он за свой призрак прелестный.

Ибо стань он говорить о благодати, надо будет говорить о Таинствах, без коих, по слову Божию, благодать не сообщается; стань говорить о Таинствах, не минуешь говорить о Церкви, хранительнице Таинств; стань говорить о Церкви, как умолчать и о всем содержимом Церковью и о всех порядках ее. И все сие еще нужно будет признать нужным в содевании спасения. А это признание в прах разобьет его призрак. Почему все это для него нож острый; ничего из этого терпеть он не может. Так научил его англичанин-еретик.

Но довольно; кончаю. Я остановился только на первом впечатлении по прочтении присланных тобой пунктов. Что еще следует по ним сказать, отлагаю до следующего письма. Ты же потрудись побольше подумать о существенной надобности благодати Святаго Духа и, убедившись в сем сам, других доводи до такого же убеждения. Тогда вы одним словом сильны будете заграждать уста вашему новшаку.

Будем с тобой продолжать обозрение присланных тобой пунктов учения вашего новшака.

О первом впечатлении по прочтении их я тебе писал – именно о том, что в них ни слова не говорится о благодати Святаго Духа, тогда как она есть ближайшая к нам содетельная спасения нашего сила Божия. Теперь берусь за второе – именно то, что слишком льготным представляется путь спасения. Уверовал, и все тут: и грехи прощены, и вечное наказание отменено, и падения не бойся, и добродетели все сами собой пошли из сердца, и Христос в тебе, и уж, невзирая ни на что, не покинет тебя, рай и Царство Небесное твое, и т. п. Остается только ликовать: ни трудов, ни опасений, ни борений, – дорога гладкая и превеселая. И нечего дивиться, что многие льнут к нему. Это очень привлекательно. Но истины тут нет, а одна прелесть.

В лице Христа Спасителя точно все уже спасены – спасение, Им совершенное, довлетельно для всех. Но для того чтобы и каждый частно соделался спасенным чрез Него, надлежит прийти к Нему определенным путем и получить сие спасение. Всякому спасение готово; но сам приди и возьми его. Вот тут и труды, и труды не малые, и скорби, и опасения, и борения. Посему, смотри, как изображается в слове Божием путь спасения.

Спаситель говорит: Внидите узкими враты: яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящии им. Что узкая врата и тесный путь вводяй в живот, и мало их есть, иже обретают его (Мф. 7: 13–14). То же повторил Он еще сильнее и в другой раз, в других обстоятельствах: Подвизайтеся внити сквозь тесная врата, яко мнози, глаголю вам, взыщут внити (помимо их) и не внидут (Лк. 13: 24). Эта теснота пути спасения не от внешних только лишений и прискорбностей, но паче от необходимости стеснять внутренние движения душевные, противные требованиям спасения. Почему вступающему на сей путь Господь говорит: Аще кто хощет по Мне ити (т. е. путем спасения), да отвержется себе и возмет крест свой, и по Мне грядет. Иже бо аще хощет душу свою спасти (т. е. кто будет жалеть себя и поблажать требованиям самоугодия), погубит ю: и иже аще погубит душу свою (будет подавлять сии позывы и порывы) Мене ради, обрящет ю (Мф. 16: 24–25). И иже не приимет креста своего и в след Мене грядет (т. е. разделить), несть Мене достоин (Мф. 10: 38). Вследствие сего, по слову Господа, – Царствие Божие нудится (с самопринуждением и усиленным трудом ищется), и нуждницы (нудящие себя на труды для сего без саможаления) восхищают е (Мф. 11: 12). То правда, что Царствие Божие благовествуется, – возвещается, как предмет обрадывающий; но услышавшие и понимающие, в чем дело, не ликованиям и льготностям предаются, а что делают? Всяк в не нудится, т. е. притрудно протесняется в него (см. Лк. 16: 16). Почему, хотя Он обещает упокоить труждающихся и обремененных, но наперед повелевает им взять иго на себя, которое, как ни будь легко, все же есть иго, которое и легким названо не по отсутствию притрудностей и чувствительных жертв, но по всегда готовой помощи при подъятии и несении его, и по утешению, сопровождающему его и последующему за ним (см. Мф. 11: 28–30). А что шествие вслед Господа небезопасно, об этом Он не раз напоминал, говоря: Бдите и молитеся, да не внидете в напасть (Мф. 26: 41); блюдите, бдите и молитеся (Мк. 13: 33); бдите убо на всяко время молящеся (Лк. 21: 36); да будут чресла ваши препоясана и светильницы горящии (Лк. 12: 35).

И это все говорит Сам Господь, все совершивший ради нашего спасения. Следовательно, и сомневаться нечего, что приступающих к Нему не льготы ожидают, а труды, и труды без отдыха, как видно из притчи о работнике, который целый день работал, но воротясь к вечеру домой, не услышал от господина: «Ложись, отдыхай», – а что? «Собери-ка мне поужинать, да постой и послужи мне; потом отдохнешь, если не встретится еще дела какого-либо» (см. Лк. 17: 7–8). Господь обещает покой, но в будущем веке, а здесь требует усиленного труда в исполнении Его заповедей с очищением сердца, и притом как? Наисовершеннейшим образом: аще не избуди правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в Царствие Небесное (Мф. 5: 20). Кто же, окружив себя льготностями, бегает здесь всякого труда и самостеснения, тот на том свете может очутиться в положении юродивых дев, которые мечтали, что попадут в чертог женихов, и были пред ним, но попасть в него не попали. Недоставало чего-то существенного в строе их жизни, хотя они не были порочны. Вероятно, в льготностях и саможалении жили, бегая всего, что мало-мало трудновато, в той мысли, что за них Господь уже подъял все болезни и труды. Вот и остались вне Женихова чертога.

Что особенно требует строгого к себе внимания, самопринуждения и труда – так это остатки живущего в нас греха. Господь приступающего к Нему с покаянием и верой милостиво приемлет, прощает ему все прежние грехи и, освящая таинствами, снабжает силой препобеждать живущий в нем грех, самого же греха не изгоняет, возлагая на самого человека изгнать его, с помощью даруемой ему для сего благодати. А тут сколько потребно внимания и бдительности, сколько приемов вооружения и брани?! Столько, что взявшийся за сие дело как следует минуты не может найти свободной от напряжения сил и забот о сем. Надо обходить сети скрытные, но сильные опутать; надо отражать и делать безвредными стрелы поминутно приражающиеся, но невидимо пускаемые и подлетающие; надо разглядывать ямы, прикрытые цветами, привлекательные приманки, ведущие в пагубу, сладкоречивые призывы, наводящие на вражеские засады. Какой все это требует осмотрительности, бодренности и напряжения сил? Где тут до ликований, хоть бы и духовных?! Мало-мало что просмотрит кто, глядь – уж и запутался, уж уранен, уж в руках врагов.