Иннокентий Херсонский - Жизнь Святого Апостола Павла

Но прибежищем Павла был Тот, Кто не в рукотворенных храмах живет. Гонимый обрезанными, он был спасен от смерти язычниками, как бы в благодарность за его апостольское служение им. Римская стража, особенно во время праздников, тщательно наблюдала за всем, что происходило в народе. Часть ее в тот день была и при храме, поэтому о происшедшем возмущении тотчас стало известно тысяченачальнику Клавдию Лисию. Появление его с вооруженными воинами вынудило Павловых врагов остановиться. Он был взят под стражу и скован цепями. Поскольку, обвиняя его, одни кричали одно, другие — другое, то тысяченачальник велел отвести его в крепость [47] Она находилась близ храма, на горе Мориа, и была названа Иродом Великим, в честь Антония, Антониевой. , чтобы все разузнать впоследствии. Мятежники преследовали его до самого входа в крепость, так что воинам пришлось далее нести его на руках, чтобы он не был растерзан толпою до суда. При входе в крепость Павел пожелал сказать нечто тысяченачальнику. Последний, услышав, что он говорит по-гречески, подумал было, что это и есть тот самый египтянин, который незадолго перед тем произвел возмущение в народе против римлян и был виновен во многих убийствах и грабежах [48] Этот египтянин, по сказанию Иосифа Флавия, собрав толпу праздных и предприимчивых людей, вывел их на гору Елеонскую с обещанием, что по слову его падут стены Иерусалимские. Но вместо падения стен на них напало войско, посланное от Феликса, так что разбитый лжепророк принужден был спасаться бегством. , но понял свое заблуждение, когда узнал, что узник его происходит из Киликии и никогда не думал быть главою заговорщиков.

Обвиняемый просил позволения говорить к народу. Римлянин согласился, и Павел, с намерением возбудить внимание к себе, заговорил с ними на еврейском языке. Средство это подействовало, народ умолк. Павел кратко огласил историю своей жизни, напомнил, что он был упорным гонителем христианства, но что был выведен из своего заблуждения чудесным явлением ему Иисуса Христа, ссылался на Божественное откровение, вследствие которого он сделался Апостолом для язычников. Едва он произнес последнее слово, как сердца иудеев снова закипели в гневе — они не хотели более слушать того, кто благоприятствовал необрезанным, вопреки выгодам для потомков Авраамовых. Поднялся крик. Со всех сторон раздавались голоса к тысяченачальнику: Истреби от земли такого! ибо ему не должно жить! (Деян. 22, 22).

Столь неудачное развитие событий, вызвавшее новое ожесточение мятежного народа, спокойствие которого было первым предметом попечения римских правителей, вынудило тысяченачальника прибегнуть к строгим мерам. Он велел подвергнуть Павла пытке, желая выведать истинную причину всеобщего негодования. Павел никогда не отрекался от того, чтобы претерпеть самую смерть для славы Божией. Но мучения, которым он должен был теперь подвергнуться, не могли принести никакой пользы Евангелию, а поэтому он решил освободить себя от них, пользуясь правом римского гражданина . Разве можно бичевать римских граждан, да еще и без суда? — спросил он своих будущих мучителей. Произнести эти слова значило остановить суд. Услышав их, сотник в страхе поспешил с известием к тысяченачальнику. Что ты хочешь делать? — говорил он. — Это римский гражданин (ср.: Деян. 22, 25–26). Последний очень хорошо знал цену римского гражданства, заплатив за него великую сумму. Уверившись в истине Павловых слов, он велел отложить не только пытку, но и узы.

Не оставалось другого средства разобрать дело, как только заставив обвинителей говорить в присутствии обвиняемого, и наоборот. Назначили общее собрание, на котором должны были присутствовать первосвященники и весь синедрион. Павел бестрепетно выступил, дабы защитить имя Иисуса пред людьми, от которых он некогда домогался получения полномочий гнать Его. Чувство собственной невиновности, желание перелить его в сердца своих соотечественников, все еще любезных для него, наполнило всю его душу . Братия! — воскликнул он, — я со всею чистотою совести жил перед Богом даже до сего дня . Этот голос искренности мог тронуть всякого, но в собрании том не было сердец, способных внимать ему. Первосвященник Анания первый почел эти слова выражением дерзости и приказал бить Павла по устам. Столь явная несправедливость исторгла из кротких уст Апостола строгий упрек: Бог будет бить тебя, стена подбеленная (лицемер)! Ты сидишь, чтобы судить меня по закону, и вопреки закону, велишь бить меня! Предстоящие изумились: Анания был первосвященник, а Павел назвал его подбеленною стеною! Как, — возразили некоторые, — ты злословишь первосвященника Божия? — Я не знал, братия, — отвечал Павел, — что он первосвященник, ибо в Писании (Исх. 22, 28) сказано: начальствующего в народе твоем не злословь (ср.: Деян. 23, 1–5). Такой ответ отнюдь не был хитрой оговоркой, как представляют его себе некоторые [49] Так многие полагали, что Павловы слова: я не знал, что он первосвященник, суть ирония, и заключают в себе следующую мысль: он поступает не так, как должно первосвященнику. Другие находили в них такой смысл: я не признаю первосвященником того, кто достиг первосвященства беззаконным путем. Понятый таким образом ответ Апостола мог бы еще более вывести из себя его судей, чего он, как показывают все слова его, старался избежать. . Прежний первосвященник, известный Павлу, или уже скончался, или давно перестал быть первосвященником. Корыстолюбие римских правителей производило часто смену преемников Аароновых, иногда в продолжение одного года проделывая это по два и более раза. Такие перемены Апостолу, удаленному от Иерусалима, могли быть вовсе не известны. Одежда первосвященника отличала его от прочих только в храме, а потому весьма возможно, что Павел не знал о первосвященстве Анании.

Но прилично ли вообще подсудимому христианину, Апостолу, жестоко укорять судей? Возражение это казалось столь сильным даже некоторым Отцам Церкви, что они признавали на этот раз в Павле неуместный порыв оскорбленного сердца. Напрасно! Должно думать, что Павел поступил в этом случае не как обыкновенный человек, но как посланник Божий, а известно ведь, что Пророки имели право обличать всех в преступлениях (см.: 3 Цар. 18, 18; 4 Цар. 3, 13; Ис.1, 10, 23; Иез. 21, 25). Опыт показал, что его укоризна действительно была произнесена в пророческом духе, ибо со временем, когда возмутители под предводительством Менахема овладели Иерусалимом, Анания, скрывавшийся в водопроводе, был пойман и умерщвлен вместе с братом своим Гизкиею. Иисус Христос заповедал, чтобы последователи Его готовы были обратить левую щеку к тому, кто ударит их в правую (см.: Мф. 5, 39), тем самым требуя от них только одного — уйти от мщения, а не такого молчания, каким питается дерзость нечестивых людей. В этом отношении Павел вернее кого бы то ни было исполнял волю Иисуса Христа, как то же сам и говорил о себе: злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим (1 Кор. 4, 12–13). Но в настоящем случае он поступил по примеру Иисуса Христа, Который также обличил несправедливость ударившего Его прежде Своего осуждения. Но если так, то зачем Павел оправдывает свой поступок? Для того чтобы устранить подозрение о якобы нарушении им закона, повелевающего не злословить первосвященника [50] При этом нужно заметить, что Анания был человеком самых худых свойств и достиг первосвященства куплею и происками. .