Сатсварупа дас Госвами - Прабхупада лиламрита

Боба восхищали философия, книги и лекции, и с самого начала его поразило то, что учение Свамиджи дает ответы на все вопросы. Он слушал с огромным вниманием и думал: «Если уж я принял его слова как истину, то буду и впредь принимать все, что он скажет. Не может быть так, что часть его слов — правда, а в остальном нужно сомневаться».

19 октября

В понедельник, после киртана в парке, Дэн пришел в храм на вечернюю программу. Киртан был в самом разгаре. Первым делом Дэну бросилась в глаза рама со струнами от пианино, прислоненная к стене у выхода, на которой играли несколько человек. Один из ребят протянул ему деревянные палочки, он сел и присоединился к киртану. Потом была лекция, которая показалась Дэну длинной и серьезной, — о том, как половое желание становится причиной рабства и страданий. Храм был забит людьми, было душно, да и сама лекция шокировала Дэна, но он все равно остался, потому что знал — будет еще один киртан. Он чувствовал некий дискомфорт от того, что все последователи Свами, в отличие от него, соблюдали обет целомудрия. Но киртаны настолько ему понравились, что он решил приходить сюда несмотря ни на что.

Свами был не совсем таким, каким Дэн ожидал его увидеть. Он представлял его себе этаким беспечным дзенским роши [27] Роши — учитель ( яп.). — Примеч. ред. , смеющимся и сыплющим шутками, со сверкающими глазами и речью, полной парадоксов. Но оказалось, что Свами, напротив, был очень прям, речь его подчас бывала резкой, а уголки его рта были опущены, что придавало ему печальный вид. Дэн с восторгом окунулся в киртаны, думая, что они помогут ему в медитации на пустоту, но Свами снова и снова подчеркивал в лекциях, что Бог — личность. Дэн сопротивлялся. Мысленно он спорил со Свами. Он был приверженцем «радхакришнановской» интерпретации «Гиты», но Свами часто позволял себе безжалостные нападки на подобные «безличные» представления, и Дэн увидел, как постепенно рушится стена его имперсонализма, и в итоге вынужден был признать, что Свами совершенно прав.

Джуди начала посещать и утренние, и вечерние лекции. Чтобы приходить вовремя, она вынуждена была подниматься в пять утра, и родители протестовали. Но Джуди не обращала на них внимания. Она садилась на метро и полтора часа ехала в центр, на собрания Свами, где была единственной девушкой.

Когда Свами узнал, что Джуди изучает живопись, он попросил ее рисовать для Кришны. Она установила в гостиной холст и под личным руководством Свами начала рисовать. Первым заданием, которое он ей дал, было нарисовать портрет его Гуру Махараджи, Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати. Свами дал ей фотографию и объяснил, как нужно рисовать: на шее Гуру Махараджи должна быть цветочная гирлянда, тилак должен быть желтоватым, не белым, и вокруг головы не должно быть никакого сияния или нимба.

Боб: Я начал повторять мантру и изучать «Шримад-Бхагаватам» и, кроме того, посещал киртаны и лекции в магазинчике. Вечером, закончив киртан, Свамиджи брал пару яблок, которые лежали на краю помоста, пластмассовую чашку «под дерево» и нож. Очистив яблоки, он нарезал их в чашку и отдавал ее одному из учеников. Ученик предлагал первый кусочек Свами, и тот закидывал его в рот. Остальные кусочки яблока раздавались собравшимся. Я помню, как однажды он прожевал кусочек яблока и выплюнул семечки на пол. Они отскочили от стены и упали возле помоста. Я подумал: «Вот это да! Никто другой не осмелился бы так поступить».

Дэн оценивал манеры Свамиджи взглядом режиссера-эстета.

Дэн: Около возвышения, на котором он сидел, на стене висел умывальник. Он был так близко, что Свамиджи мог, наклонившись, достать его. Разрезав яблоко, он подбирал очистки и просто бросал их в раковину. Он делал это так небрежно... На меня это производило огромное впечатление.

А однажды пришел Брахмананда и попросил на что-то пятьдесят центов. Свамиджи протянул руку, взял свой маленький кошелек — знаете, такие, обычно защелкиваются небольшой металлической застежкой сверху, — расстегнул его, очень внимательно посмотрел внутрь, а потам его рука поднялась, как птица, как орел, парящий над своей добычей. Но не бросилась вниз, а мягко опустилась, чтобы вынуть монету, и вновь взлетела, словно на воздушном шаре. Это было так грациозно — словно в танце или балете. Он вынул эту монету и, протянув руку, передал Брахмананде. Я не мог поверить глазам. Когда кто-то просит у вас пятьдесят центов, вы просто роетесь в карманах и бросаете человеку монетку. Но Свами ко всему относился как к собственности Кришны, поэтому и к этой монетке он отнесся с вниманием.

Шли недели. Несколько преданных заговаривали с Бобом о посвящении, но он колебался. Он не знал точно, что такое посвящение, и ему казалось, будто преданные хотят, чтобы он получил посвящение, потому что работал и был семейным человеком. Бобу казалось, что они видели в нем зрелого человека, американца среднего класса и хотели, чтобы он вошел в их число. Жену Боба религия не интересовала, а его друзья вообще были категорически против. Он не мог уделять много времени общению со Свамиджи и с преданными: обычно он сидел в конторе либо — дома с семьей.

Боб: Так вот, они спросили, хочу ли я получить посвящение. Я сказал, что подумаю. Я не бросил курить. И не принял окончательного решения.

Первый по-настоящему личный разговор со Свами состоялся у меня тогда, когда я попросил о посвящении. До этого я так трепетал перед ним, что мне и в голову не приходило что-то ему сказать. Но я всегда хотел этого. Я был очень высокого мнения о себе и всегда думал: «Я должен решиться поговорить с ним. Наверное, стоит что-то предпринять». Но внутри мне всегда что-то мешало. Скорее всего, это был страх. Но вставал я рано и каждый день читал по тридцать два круга (большей частью в метро). Я боялся материального мира, поскольку мало общался с преданными, и хотел изолировать себя от него, повторяя больше кругов.

Джуди тоже думала о посвящении. Я спросил ее об этом, и она ответила: «Я подумаю». А потом сказала, что решила получить посвящение и отказаться от всех дурных привычек. Я начал подумывать, что, возможно, и я смогу отказаться от всего этого, поэтому я спросил, что делать, как обратиться к Свами? И Киртанананда подсказал:

— Просто поднимись к нему в комнату.

Я был удивлен: все оказалось так просто!

Мысленно я подготовила небольшую речь: «Дорогой Свамиджи, не будете ли вы так любезны принять меня в ученики и обучить сознанию Кришны?» Я отправился к нему в комнату без всякого приглашения и постучал в дверь. Изнутри донеслось:

— Войдите.

Я вошел. Он сидел за столом. Больше в комнате никого не было. Я почтительно поклонился, он вопросительно посмотрел на меня: