Сатсварупа дас Госвами - Прабхупада лиламрита

Гоур Мохан, который был болен, находился в своей комнате наверху.

— Спускайся вниз, — позвал его Абхай, — пришли преданные из Гаудия-матха.

Гоур Мохан спустился, но, увидев садху, он по ошибке принял их за имперсоналистов-непреданных. Не расслышав, что сказал Абхай, Гоур Мохан сел на свое место, угрюмо глядя на людей в шафрановой одежде, и отпустил несколько критических замечаний. Абхай, вдохновленный выпавшей ему возможностью пообщаться с вайшнавами и послушать от них кришна-катху, не мог понять, почему отец так себя ведет. Но когда Бхактипрадипа Тиртха Свами заговорил, Гоур Мохан все понял.

— О, да это же вайшнавы! — воскликнул он.

Старый и немощный, он, как только санньяси закончил проповедь, тут же припал к его стопам:

— Господин, я ошибся. Я думал, что вы — санньяси из другой миссии. Я очень рад встрече с вами.

После Кумбха-мелы Бхактипрадипа Тиртха Свами уехал, но в Аллахабаде остались пятеро или шестеро брахмачари, учеников Бхактисиддханты Сарасвати, которые заботились о поддержании матха, небольшого проповеднического центра. Они поклонялись Божеству, проводили вечерние программы с киртаном и лекцией и активно проповедовали местным жителям. Старший из них, Атулананда Брахмачари, посещал дома горожан Аллахабада, предлагая им за полрупии в месяц подписаться на журнал, выпускаемый Гаудия-матхом.

Ходя от дома к дому, Атулананда однажды постучал и в дверь Абхая Чарана Де. Тот принял его очень радушно и предложил ему рис и фрукты. Абхай был очень восприимчив к философии и получал огромное удовольствие от бесед с Атуланандой, который взял себе за правило регулярно навещать господина Де и говорить с ним о Господе Чайтанье и учении «Бхагавад-гиты». Абхай, кроме того, расспрашивал гостя о последних новостях, связанных с проповедью Бхактисиддханты Сарасвати. К тому времени Бхактисиддханта уже основал в Калькутте свое издательство, «Гаудия-принтинг-воркс», и приступил к публикации «Шримад-Бхагаватам» в нескольких томах со своими комментариями. Помимо этого, в его центре в Дакке был напечатан отредактированный вариант «Шри Чайтанья-бхагаваты». Бхактисиддханта Сарасвати открыл центры в Бхуванешваре, Мадрасе и Пури.

Абхай не уставал слушать. Атулананда рассказал ему, как в 1925 году Шрила Бхактисиддханта Сарасвати организовал грандиозное шествие, обходя святую землю Навадвипы с преданными со всех концов Индии и с Божествами, которые ехали на спинах роскошно украшенных слонов. Завистливые священники-«профессионалы» в знак протеста против того, что Шрила Бхактисиддханта принимает учеников из всех каст, наняли банду хулиганов, которые забросали процессию кирпичами и булыжниками. Но Шрила Бхактисиддханта не сдавался. В 1926 году он объехал всю Индию, повсюду проповедуя послание Господа Чайтаньи, а также установил Божества в большом храме Шри Чайтанья-матха в Майяпуре. А за год до этого он начал выпускать журнал «Саджана-тошани» на трех языках. Английское издание этого журнала называлось «Хармонист [3] Хармонист — композитор, аранжировщик, знаток музыкальной гармонии ( англ.). По замыслу издателей, это название должно было привлечь внимание интеллектуалов, беспокоящихся о судьбах мира и мечтающих о «всеобщей гармонии». — Примеч. ред. ».

После нескольких встреч, на которых часами обсуждалась философия Гаудия-вайшнавизма и деятельность вайшнавов, Атулананда привел господина Де в аллахабадский ашрам. А вскоре после этого Матх переехал в дом на южной улице Маллака, рядом с Рам-Багхом, буквально в нескольких шагах от дома Абхая. Теперь Абхай мог ходить туда каждый вечер. После работы он направлялся в Матх, где удивлял брахмачари мастерской игрой на мриданге. Он пел с ними бхаджаны, а иногда сам вел совместное пение. Иногда он приглашал посетить Матх некоторых уважаемых людей Аллахабада. Брахмачари чувствовали, что Абхай привнес свежую струю в жизнь ашрама, а для Абхая началась новая глава жизни — он встретил учеников Бхактисиддханты Сарасвати.

В 1930 году здоровье Гоура Мохана резко ухудшилось, и родственники собрались вокруг него, полагая, что кончина его близка. Абхай в то время был по делам в Бомбее, а когда приехал в Аллахабад и постучал в дверь, на улице уже стемнело. Гоур Мохан сказал своей дочери, Раджешвари:

— Открой дверь. Абхай приехал.

— Нет, он в Бомбее, — ответила она.

— А я тебе говорю, что это он приехал. Открой дверь! — повторил Гоур Мохан.

Было около полуночи. Она спустилась вниз, открыла дверь и увидела, что действительно приехал ее брат.

Абхай подошел к отцу:

— Как ты?

— Я в порядке, — ответил Гоур Мохан. — Ложись, отдыхай.

На следующее утро Абхай вызвал врача.

— Я не понимаю, как ваш отец еще держится, — сказал ему врач. — У него практически отсутствует пульс. Он уже несколько месяцев ничего не ест.

Абхай спросил отца:

— Хочешь чего-нибудь? Скажи мне.

— Почему ты спрашиваешь? — отозвался отец. — Это врач тебе что-то сказал?

— Нет, — сказал Абхай. — Я спрашиваю, потому что постоянно пропадаю в Бомбее, а ты здесь. Так что, если ты чего-то хочешь, скажи мне. Я здесь. Я здесь только ради тебя.

Гоур Мохан велел ему отдать их корову аллахабадскому Гаудия-матху. Абхай взял корову вместе с теленком и отвел ее в Матх.

Потом он снова спросил отца:

— Есть ли у тебя еще какие-нибудь желания?

И снова отец спросил:

— Тебе что-нибудь сказал врач?

— Нет, нет! Я просто спрашиваю, поскольку мне нужно уезжать по делам.

Тогда Гоур Мохан ответил:

— Пригласи всех Гаудия-вайшнавов Аллахабада и других вайшнавов. Пусть они вечером устроят харинаму, а ты накорми их хорошим прасадом. Таково мое желание.

Абхай устроил все так, как хотел отец, и вечером в их доме началась харинама. В одиннадцать часов преданные приняли прасад и разошлись, и в ту же ночь Гоур Мохан покинул этот мир.

Абхай тяжело переживал потерю отца. Отец исполнял все его желания, воспитывал его как чистого вайшнава и всегда поклонялся Радхе и Кришне. Хотя Абхай был уже взрослым, ему очень не хватало своего любимого защитника и друга. Гоур Мохан, как никто другой, направлял Абхая по верному пути и всегда относился к нему по-особому. Потеря отца привела Абхая в отчаяние. Он вдруг ощутил ту же беспомощность, которую чувствовал, когда был маленьким ребенком, — только отца больше не было рядом. Тот, для кого Абхай всегда был любимым сыном, центром заботы и внимания, тот, кто исполнял все желания Абхая и кто буквально молился каждому встречному садху о том, чтобы его сын стал великим преданным Шримати Радхарани, — этот наилучший из благожелателей оставил его.