Коллектив авторов - Жития русских святых. В 2 томах. Том 1: Март-Август

Я отвечал: «Все-таки я не понимаю, почему я могу быть твердо уверенным, что я в Духе Божием? Как мне самому в себе распознать истинное Его явление?»

Батюшка отец Серафим отвечал: «Я уже, ваше боголюбие, сказал вам, что это очень просто, и подробно рассказал вам, как люди бывают в Духе Божием и как должно разуметь Его явление в нас. Что же вам, батюшка, надобно?»

«Надобно, — сказал я, — чтобы я понял это хорошенько».

Тогда отец Серафим взял меня весьма крепко за плечи и сказал мне: «Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием с тобою. Что же ты не смотришь на меня?»

Я отвечал: «Не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыпятся. Лицо ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли».

Отец Серафим сказал: «Не устрашайтесь, ваше боголюбие, и вы теперь сами так же светлы стали, как и я сам. Вы сами теперь в полноте Духа Божиего, иначе вам нельзя было бы и меня таким видеть».

И приклонив ко мне свою голову, он тихонько на ухо сказал мне: «Благодарите же Господа Бога за неизреченную к вам милость Его. Вы видели, что я и не перекрестился даже, а только в сердце моем мысленно помолился Господу Богу и внутри себя сказал: “Господи, удостой его ясно и телесными глазами видеть то сошествие Духа Твоего, Которым Ты удостаиваешь рабов Своих, когда благоволишь явиться во свете великолепной славы Твоей”. И вот, батюшка, Господь и исполнил мгновенно смиренную просьбу убогого Серафима. Как же нам не благодарить Его за этот Его неизреченный дар нам обоим? Этак, батюшка, не всегда и великим пустынникам являет Господь Бог милость Свою. Эта благодать Божия благоволила утешить сокрушенное сердце ваше, как мать чадолюбивая, по предстательству Самой Матери Божией. Что ж, батюшка, не смотрите мне в глаза? Смотрите просто и не убойтесь — Господь с нами».

Я взглянул после этих слов в лицо его, и напал на меня еще больший благоговейный ужас. Представьте себе в середине солнца, в самой блистающей яркости его полуденных лучей лицо человека с вами разговаривающего. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение его глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас руками держит за плечи, но не только рук этих не видите, не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет ослепительный, простирающийся далеко на несколько сажен кругом и озаряющий ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху, и меня, и великого старца. Возможно ли представить себе то положение, в котором я находился тогда?»

«Что же чувствуете вы теперь?» — спросил меня отец Серафим.

«Чувствую я такую тишину и мир в душе моей, что никакими словами выразить не могу».

«Это, ваше боголюбие, — сказал батюшка отец Серафим, — тот мир, про который Господь сказал ученикам Своим: “Мир Мой даю вам, не якоже мир дает, Аз даю вам. Аще бо от мира были бысте, мир убо любил свое, но якоже избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир. Обаче дерзайте, яко Аз победих мир”. Вот этим-то людям, ненавидимым от мира сего, избранным же от Господа, и дает Господь тот мир, который вы теперь в себе чувствуете; “мир, по слову апостольскому, всяк ум преимущий”. Таким его называет Апостол, потому что нельзя выразить никаким словом того благосостояния душевного, которое он производит в тех людях, в сердца которых его внедряет Господь Бог. Христос Спаситель называет его миром от щедрот Его собственных, а не от мира сего, ибо никакое временное земное благополучие не может дать его сердцу человеческому; он свыше даруется от Самого Господа Бога, почему и называется “миром Божиим”. Что же еще чувствуете вы?»

— «Необыкновенную радость во всем моем сердце».

И батюшка отец Серафим продолжал: «Когда Дух Божий снисходит к человеку и осеняет его полнотою Своего наития, тогда душа человеческая преисполняется радостью, ибо Дух Божий радостотворит все, к чему бы Он не прикоснулся. Это та самая радость, про которую Господь говорит в Евангелии Своем, что “в мире скорбни будете, но егда узрю вы, возрадуется сердце ваше, и радости вашея никто не возьмет от вас”. Но как бы не была утешительна радость эта, которую вы теперь чувствуете в сердце своем, все-таки она ничтожна в сравнении с тою, про которую Сам Господь устами своего Апостола сказал, что радости той “ни око не виде, ни ухо не слыша, ни на сердце человеку не взыдоша благая, яже уготовал Бог любящим Его”. Предзадатки этой радости даются нам теперь; если от них так сладко, хорошо и весело в душах наших, то что сказать о той радости, которая уготована там, на Небесах, плачущим здесь, на земле? Вот и вы, батюшка, довольно-таки поплакали в жизни вашей на земле, и смотрите-ка, какою радостью утешает вас Господь еще в здешней жизни. Теперь за нами, батюшка, дело, чтобы, труды к трудам прилагая, восходить нам от силы в силу и достигнуть меры возраста исполнения Христова, да сбудутся на нас слова Господни: “Терпящие же Господа, тии изменят крепость, окрилотеют, яко орли, потекут и не утрудятся, пойдут и не взалчут, пойдут от силы в силу, явится им Бог Богов в Сионе разумения и небесных видений”. Вот тогда-то наша теперешняя радость, являющаяся нам вмале и вкратце, явится во всей полноте своей, и никтоже возмет ее от нас, преисполняемых неизъяснимых пренебесных наслаждений. Что же еще вы чувствуете, ваше боголюбие?»

Я отвечал: «Теплоту необыкновенную».

«Как, батюшка, теплоту? Да ведь мы в лесу сидим. Теперь зима на дворе, и под ногами снег, и на нас более вершка снегу, и сверху крупа падает. какая же может быть тут теплота?»

Я отвечал: «А такая, какая бывает в бане, когда поддают на каменку и когда из нее столбом пар валит».

«И запах, — спросил он меня, — такой же, как из бани?»

«Нет, — отвечал я, — на земле нет ничего подобного этому благоуханию».

И батюшка Серафим, приятно улыбнувшись, сказал: «Я сам, батюшка, знаю это точно так же, как и вы, да нарочно спрашиваю у вас — так ли вы это чувствуете? Сущая правда, ваше боголюбие. Никакая приятность земного благоухания не может быть сравнена с тем благоуханием, которое мы теперь ощущаем, потому что нас теперь окружает благоухание Святого Духа Божия. Что же земное может быть подобно ему? Заметьте же, ваше боголюбие, ведь вы сказали мне, что кругом нас тепло, как в бане, а посмотрите-ка, ведь ни на вас и ни на мне снег не тает и под нами также. Стало быть, теплота эта не в воздухе, а в нас самих. Она-то и есть именно та самая теплота, про которую Дух Святой словами молитвы, заставляет нас вопиять к Господу: “Теплотою Духа Святого согрей мя”. Ею-то согреваемые пустынники и пустынницы не боялись зимнего мраза, будучи вдеваемы, как в теплые шубы, в благодатную одежду, от Святого Духа истканную. Так ведь и должно быть на самом деле, потому что благодать Божия должна обитать внутри нас, в сердце нашем, ибо Господь сказал: “Царствие Божие внутрь вас есть”. Под Царствием же Божиим Господь разумеет благодать Духа Святого. Вот это Царствие Божие теперь внутрь вас и находится, а благодать Духа Святого и от вне осиявает и согревает нас и, преисполняя многоразличным благоуханием окружающий нас воздух, услаждает наши чувства пренебесным услаждением, напояя сердца наши радостью неизглаголанною. Ваше теперешнее положение есть то самое, про которое Апостол говорит: “Царствие Божие несть пища и питие, но правда и мир о Дусе Святе”. Вера наша состоит “не в препретельных земных премудрости словах, но в явлении силы и духа”. Но в этом-то состоянии мы с вами теперь находимся. Про это состояние именно и сказал Господь: “Суть неции от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дондеже видят Царствие Божие, пришедшее в силе”. Вот, батюшка, ваше боголюбие, какой неизреченной радости сподобил нас теперь Господь Бог. Вот что значит быть в полноте Духа Святого, про которую преподобный Макарий Египетский пишет: “Я сам был в полноте Духа Святого.” Этою-то полнотою Духа Святого и нас убогих преисполнил теперь Господь. Ну, уж теперь нечего более, кажется, спрашивать, ваше боголюбие, каким образом бывают люди в благодати Духа Святого. Будете ли вы помнить теперешнее явление неизреченной милости Божией, посетившей вас?»