Прот. Глеб Каледа - Домашняя церковь

Характеризуя отца Николая Смирнова, настоятеля московского храма Успения в Кадашах, епископ Арсений (Жадановский) вспоминал, что для этого выдающегося священника начала XX века родная семья была «первой, ближайшей паствой, а он для нее – пастырем, прежде всего в ней проводя начала нравственного воздействия и влияния, во исполнение слов св. апостола: «кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией» ( 1Тим. 3:5)». К сожалению, как с грустью отмечал владыка Арсений, священники нередко «как-то стесняются, не осмеливаются поддерживать дома во всем церковный порядок, не заботятся об устройстве домашней церкви, завещанной святым апостолом Павлом и так редко встречаемой в семьях наших пастырей».

Один из сыновей некогда весьма известного московского священника отца Василия Постникова (настоятеля храма Ваганьковского кладбища) писал: «с домашним церковным порядком и пением мы так сроднились, что скучали без него и, возвратившись со службы (то есть по существу с работы) после необходимого отдыха принимались за пение». В их доме пелись акафисты, всенощные, молебны и т.д.

Важнейшую роль в создании и поддержании в доме православного порядка и быта играют жены священников, которых в народе уважительно называют матушками , так же как и монахинь-наставниц. На Руси жены белого духовенства носили особые одежды, по которым в них можно было узнать матушек. Строгость и скромность одежд соблюдали они и в первые десятилетия XX века. От жены в основном зависит быт дома и отношение детей к отцу. «Мудрая жена устроит дом свой, а глупая разрушит его своими руками» ( Притч. 14:1).

При наличии домашней церкви, при поддержке жены и детей легче нести крест иерейского служения. «Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их: ибо если упадет один, то другой поднимет товарища своего» ( Еккл. 4:9).

Добрая жена – советчица мужу, его совесть, но не командир, не начальник. Мученик Иаков Персиянин (Рассеченный, пам. 27. XI) сначала отрекся от Христа, а потом, под влиянием жены и матери, покаялся в отступничестве и был увенчан славой великомученика.

Приятно, если в храме жена священника поет на клиросе или читает, его сыновья прислуживают в алтаре, а дочери поют в хоре. Конечно, это не может быть обязательным требованием и правилом по очень многим вполне уважительным и достойным причинам.

Участвуя в храмовых богослужениях, приводя в порядок храмовое имущество, жене священника ни в коем случае не следует вмешиваться (даже косвенно) в деятельность приходского совета, принимать хотя бы самомалейшее участие в каких-либо группировках. Если есть опасность быть вовлеченной в такие группировки, то лучше незаметно стоять в толпе прихожан, чем быть «активисткой» клироса и со всеми спорить; в таком случае лучше даже ходить в другой храм, тем более что иногда трудно бывает регулярно посещать службы мужа из-за удаленности храма от места жительства.

Самый трудный женский крест – это путь жены священника; он больше пути монашеского. Глубоко символично, что она продолжает носить обручальное кольцо, а с ее мужа кольцо при хиротонии снимается, ибо он обручен Церкви и принадлежит прежде всего церкви, алтарю, а не ей. Даже радости супружеского ложа выпадают ей лишь изредка. Муж – в храме, с пасомыми, а она – дома, с детьми, с заботами о муже. Ей хочется светских развлечений, а муж на них не ходит. Выходных воскресных дней в общепринятом светском смысле не бывает. Если она работает не в церковном учреждении, то возможно, что на работе к ней относятся отчужденно и с напряжением. Дома при гостях она почти всегда в тени своего мужа, ибо люди идут к нему, а она должна сделать дом гостеприимным.

«Дети и построение города увековечивают имя, но превосходнее того и другого считается безукоризненная жена» ( Сир. 40:19). «Муж ее известен у ворот» ( Притч. 31:23).

Священник, связанный тайной исповеди, о многом из того, что его волнует, не может сказать никому, даже жене; здесь нужно духовное целомудрие.

Многие матушки вначале плачут. Одна из них через месяц после хиротонии сказала мужу: «Я тебе отдала все, а ты от меня ушел. Ты получил алтарь, а я осталась одна». Муж ответил ей: «Подожди, – будем опять вместе». Потом у них восстановились отношения: она стала верной и ревностной помощницей мужу. Их брак приобрел новую глубину прирастания друг другом.

А другая женщина, став женой священника, тосковала и плакала по театрам и концертам.

Давая согласие стать женой будущего священника, нужно многократно и тщательно проверить себя; здесь должна быть решимость, подобная решимости к монашескому подвигу.

Матушка, жена священника, может быть советчицей для многих женщин по домашним делам, по воспитанию детей и многим другим чисто женским вопросам, когда нет необходимости беспокоить батюшку. Бывает даже, что некоторые женщины просят матушку подготовить священника к беседе на некоторые интимные темы. В такой ситуации матушки никак – ни прямо, ни косвенно – не должны предварять иерейское благословение, которое муж-священник дает своим духовным чадам, а также влиять на его мнение и решение. В подобных исключительных случаях от всех троих требуется величайший человеческий такт и духовная чуткость, а матушка по существу оказывается связанной тайной исповеди, причем ей вовсе не обязательно знать окончательное решение мужа.

Мы знаем множество хороших священников, но мало, слишком мало настоящих матушек. Есть хорошие священники и диаконы, оставленные своими женами и продолжающие честно нести крест церковного служения. Обычно до таких крайностей дело не доходит, но существует много одиноких в своей семье, не понимаемых ею пастырей, домашние которых не разделяют их духовных интересов: жена, а за нею и дети (правда, к счастью, редко) остаются на уровне традиционно-бытового православия или даже вне его.

Если в доме священника нет молитвенности, то в семье создается атмосфера не столько духовной жизни, сколько материально-потребительской, когда становится естественным выражение: папа работаетв таком-то храме , вместо служит.

Эти два выражения соответствуют разным восприятиям деятельности главы семьи, мужа и отца; правда, бывает, что, употребляя второе из них, в него вкладывают содержание первого.

Разлады в семьях духовенства (теперь, к сожалению, нередкие) объясняются тем, что в этих семьях, как и в большинстве светских семей, господствуют отношения инстинктивно-природного, по словам о. Александра Ельчанинова, характера, между тем как отец живет вне семьи церковно-духовной жизнью, и ему приходится трудно. О таких случаях сказано: «враги человеку – домашние его» ( Мф. 10:36), – враги, ибо заботятся лишь о его телесном (и то не всегда в достаточной мере), требуют от него лишь материальных благ и препятствуют его духовному развитию, мешают его служению. А при наличии домашней церкви, при поддержке жены и семьи священнику легче нести крест иерейского служения, духовно возрастать. Тогда домашние становятся не врагами, а ближайшими друзьями человека. Опыт собственной семейной жизни может быть очень полезен священнику в его пастырской деятельности.