Фома Аквинский - Сумма теологии. Том II

В самом начале, когда умы еще были грубы, они не могли различать существование чего-либо помимо чувственных тел. А те из них, которые признавали движение, рассматривали его не иначе, как только с точки зрения некоторых его частных случаев, таких, например, как разрежение и уплотнение, объединение и разделение. И так как они полагали саму по себе телесную субстанцию несотворенной, то для того, чтобы объяснить указанные изменения, они измышляли для них разного рода причины, к примеру, симпатию, раздор, ум и тому подобное. Дело пошло на лад, когда они осознали различие между субстанциальной формой и материей; последнюю [однако] они [по-прежнему] воображали несотворенной, а все изменения в телах относили на счет сущностных форм. Такие изменения они приписывали некоторым всеобщим причинам; Аристотель, например, наклонному кругу [7] De Gener. Il, 10. Ср.: «…причина возникновения и уничтожения не первичное перемещение [т. е. круговращение сферы неподвижных звезд], а перемещение [Солнца] по эклиптике, ибо здесь имеются непрерывность и два [рода] движений. В самом деле, если возникновение и уничтожение должны быть всегда непрерывны, то необходимо, чтобы всегда что-то двигалось, дабы эти изменения не прекратились, и движений должно быть два, чтобы происходило не только одно [из них]. Причина непрерывности – в перемещении целого, а причина приближения и удаления [Солнца] – в наклоне [эклиптики]: оно ведь бывает то далеко, то близко. Из-за этого неравного расстояния его движение неравномерно. Поэтому при своем приближении и нахождении вблизи [Солнце] вызывает возникновение, а при [своем] удалении и нахождении вдали – уничтожение…» , а Платон – идеям. Но мы должны иметь в виду, что материя, ограниченная формой в определенном роде, или субстанции, принадлежит еще и к некоторому виду, а впоследствии к тому же сведена акциденцией (например, человек – белизною) к некоторому модусу бытия.

Таким образом, вышеприведенные мнения следовали из рассмотрения «сущего» под некоторым частным аспектом, или как «этого вот», или как «такого вот», и это привело к тому, что вещам были назначены частные действующие причины. Иначе подошли к решению вопроса те, которые приняли во внимание «сущее» именно как «сущее», а потому и назначили причину для вещи не как для «этой вот» или «такой вот», но – как для «сущей». Ведь какую бы ни назначить причину для вещей как «сущих», она должна быть причиной вещей не только как «таких вот» (т. е. согласно их акцидентной форме) или как «этих вот» (т. е. согласно их субстанциальной форме), но также и согласно всему тому, что принадлежит их бытию как таковому (каким бы оно ни было). И потому следует говорить, что и первичная материя сотворена всеобщей причиной вещей.

Ответ на возражение 1.Философ говорит о «становлении» частного, т. е. [об изменении] от формы к форме (либо акцидентной, либо субстанциальной). Мы же в данном случае говорим о вещах в смысле их эманации от всеобщего начала бытия, в том числе [следовательно] и об эманации материи как таковой (хотя [конечно] с точки зрения вышеприведенного [т. е. рассматриваемого Аристотелем] модуса создания вещей ее эманация исключена).

Ответ на возражение 2.Претерпевание есть следствие действия. Следовательно, разумно предположить, что первое претерпевающее начало суть следствие первого действующего начала, ибо любая несовершенная вещь обусловливается вещью более совершенной. Ведь и Аристотель говорит, что первое начало необходимо должно обладать наивысшим совершенством [8] Metaph. XII, 7. .

Ответ на возражение 3.Приведенное соображение отнюдь не доказывает несотворенности материи, но только лишь то, что она не была сотворена без какой-либо формы; ведь хотя любая тварь и актуальна, она [тем не менее] не есть чистая актуальность. Следовательно, коль скоро все, что относится к бытию, сотворено, необходимо, чтобы было сотворено и то, что присутствует в вещи потенциально.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1.Кажется, что образующая причина есть нечто иное, нежели Бог. В самом деле, следствие подобно своей образующей причине. Но твари весьма далеки оттого, чтобы быть подобными Богу. Таким образом, Бог не является их образующей причиной.

Возражение 2.Далее, все, что [существует] в силу причастности, должно быть возведено к тому, что обладает самобытием, подобно тому, как горячее, как было замечено выше (1), должно быть возведено к огню. Но все, что наличествует в чувственных вещах, существует только в силу причастности к некоторому виду. Свидетельством тому служит тот факт, что во всех чувственных видах наличествует не только то, что принадлежит к [данному] виду, но также и начала индивидуализации, добавленные к началам вида. Поэтому необходимо допустить существование видов как таковых, например, человека как такового, лошади как таковой и т. п., которые и надлежит называть образцами (умопостигаемыми формами). Следовательно, помимо Бога существуют [и другие] образующие причины.

Возражение 3.Далее, науки и определения занимаются самими по себе видами, а не видами постольку, поскольку они явлены в частных вещах (ведь для частных вещей нет ни науки, ни определения). А потому есть такие сущие, которые суть сущие или виды, не существующие в единичных вещах, и они-то и называются образцами. Отсюда следует то же заключение, что и в предшествующем [возражении].

Возражение 4.Кроме того, подобный же вывод можно сделать и из сказанного Дионисием о том, что самобытие простирается шире и чем сама по себе жизнь, и чем сама по себе премудрость [9] DeDiv. Nom.V, 3. .

Этому противоречит следующее: образец есть то же, что и идея. Но идеи, согласно Августину, суть «главные формы, пребывающие в божественном уме» [10] Qq. LXXXIII.46. . Следовательно, образцы вещей – не вне Бога.

Отвечаю: Бог суть первая образующая причина всего. В целях доказательства этого надлежит разуметь, что для создания чего-либо необходим образец, поскольку результат должен воспринять определенную форму Так, ремесленник производит в материи определенную форму в соответствии с наблюдаемым им образцом, то ли созерцаемым им вне себя, то ли представленным внутренне, в его уме. Далее, очевидно, что все природные порождения воспринимают определенные формы, и эту определенность форм должно возвести как к своему первому началу к божественной мудрости, ибо [именно] божественная мудрость замыслила [этот] порядок вселенной, состоящий в разнообразии вещей. И потому надлежит говорить, что в божественной мудрости пребывают образцы всех вещей, которые мы называем идеями, т. е. образующими формами в божественном уме (15, 1). И эти идеи, хотя они и множатся в отношении вещей, на самом деле есть не что иное, как божественная сущность, подобию которой могут быть в той или иной степени причастны различные вещи. Следовательно, Сам Бог суть первый образец всего. Однако и среди сотворенных вещей одни могут быть названы образцами других вследствие либо принадлежности к общему роду, либо же – по аналогии некоторого подражания.

Читать дальше