Фома Аквинский - Сумма теологии. Том II

Ответ на возражение 4.Как сказал Василий, «очевидно, что небо было сотворено кругловидным и плотным телом, достаточно крепким для того, чтобы отделить то, что снаружи, от того, что внутри. По этой причине оно затемняет внешнюю себе область, не допуская, чтобы сияние проникало в нее» [342]. Но так как тело небесной тверди хотя и твердо, но прозрачно, а потому не застилает свет (ибо сквозь него можно наблюдать звезды), мы также можем сказать, что свет эмпирея более тонкой природы, нежели свет солнца, а потому рассеян и не испускает лучей. Или, возможно, его сияние суть сияние славы, и потому не похоже на простой естественный свет.

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1.Кажется, что время не было сотворено вместе с бесформенной материей. Ведь сказал же Августин: «Ты, Боже, создал два мира, не знающих времен: первичную телесную материю и ангельскую природу» [343]. Следовательно, время не было сотворено вместе с бесформенной материей.

Возражение 2.Далее, время разделяется на день и ночь. Но в начале не было ни дня, ни ночи, поскольку они начались только после того, как «отделил Бог свет от тьмы» ( Быт. 1:2). Следовательно, в начале не было никакого времени.

Возражение 3.Далее, время есть мера движения небесной тверди, небесная же твердь, по общему мнению, была сотворена в день второй. Следовательно, в начале времени не было.

Возражение 4.Далее, движение предшествует времени, и потому скорее уж его, а не время следует причислять к первым сотворенным вещам.

Возражение 5.Кроме того, место, как и время, суть внешняя мера сотворенных вещей. Поэтому место надлежит числить среди первых сотворенных вещей на том же основании, что и время.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Как духовные, так и телесные твари были сотворены в начале времени» [344].

Отвечаю: принято считать, что первых сотворенных вещей было четыре, а именно: ангельская природа, высшее небо, бесформенная телесная материя и время. Следует, однако, заметить, что Августин придерживался иного мнения, ибо он упоминал только о двух вещах в качестве сотворенных в начале: об ангельской природе и телесной материи, а о высшем небе не говорил вовсе. [Он полагал, что] эти две [вещи], т. е. ангелы и бесформенная материя, предшествуют оформленности только по природе, а не по продолжительности, и, следовательно, насколько они предшествуют оформленности, настолько они предшествуют движению и времени. По этой вот причине время у Августина не названо среди первых сотворенных вещей. Что же касается первого суждения, то другие святые авторы придерживались именно его, поскольку считали, что бесформенность материи предшествовала оформленности по продолжительности, а такое представление предполагает существование времени как меры продолжительности, ибо другой меры у нее нет.

Ответ на возражение 1.Учение Августина основано на представлении о том, что ангельская природа и бесформенная материя предшествовали времени в порядке причинности, или природы.

Ответ на возражение 2.Согласно мнению некоторых святых отцов, материя в некотором измерении была изначально бесформенной, а затем обрела полную оформленность, так что и время было как бы сперва некоторым образом бесформенным, а уже потом обрело полную оформленность и разделилось на день и ночь.

Ответ на возражение 3.Коль скоро движение небесной тверди не началось сразу же в самом начале, то, значит, предшествующее ему время было мерой не движения небесной тверди, а первого движения вообще. В самом деле, бытие мерой движения небесной тверди суть акциденция времени, связанная с тем, что это движение – первое. Но если бы первым движением было какое-то другое движение, то время выступало бы в качестве его меры, поскольку все измеряется через то, что является первым в его роде. Однако следует предположить, что сразу же от начала наличествовало своего рода движение, по крайней мере, в смысле последовательности идей и аффектов в ангельском уме, а никакое движение не может осуществляться без времени, поскольку время есть не что иное, как мера очередности и последовательности движения.

Ответ на возражение 4.К первым сотворенным вещам следует причислять прежде всего те вещи, которые имеют наиболее общее отношение ко всему остальному. В силу этого к таковым скорее должно относить время, имеющее природу всеобщей меры, нежели движение, которое связано только с движущимися субъектами.

Ответ на возражение 5.Подразумевается, что место наличествует в высшем небе, каковое суть граница вселенной. И так как место является неизменной вещью, оно было создано сразу и в полном объеме. Время же, не будучи неизменным, было создано в своем начале, ибо актуально мы не можем обладать какой-либо частью времени помимо «сейчас».

Теперь должно рассмотреть дело различения как такового. [В связи с этим будут исследованы] во-первых, дела дня первого, во-вторых, дня второго и, в-третьих, дела дня третьего.

Первый заголовок содержит четыре пункта: 1) употребляется слово „свет» применительно к духовным вещам в собственном смысле; 2) телесен ли свет телесного мира; 3) является ли свет качеством; 4) в самом ли деле свет был надлежащим образом сотворен в первый день.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1.Кажется, что слово «свет» употребляется применительно к духовным вещам в собственном смысле. В самом деле, Августин говорит, что «в духовном мире свет лучше и вернее – ведь и Христос называется Светом не в том смысле, в каком называется камнем: в первом случае это следует понимать буквально, а в последнем – метафорически» [345].

Возражение 2.Далее, Дионисий говорит о Свете как об одном из умственных имен Бога [346]. Но такие имена духовных вещей используются в их собственном смысле. Следовательно, когда речь идет о духовных вещах, слово «свет» употребляется в его собственном смысле.

Возражение 3.Далее, сказано апостолом: «Все, делающееся явным, свет есть» ( Еф. 5:13). Но делаться явным приличествует не столько телесному, сколько духовному, в том числе и свету.

Этому противоречат слова Амвросия о том, что применительно к Богу [имена] вроде «Свет» должно понимать метафорически [347].

Отвечаю: любое слово может быть использовано двояко – либо в его непосредственном значении, либо же в расширенном. Это можно продемонстрировать на примере слова «зрение», которое в собственном смысле относится к действию [конкретного] чувства, но, кроме того, поскольку зрение – это самое возвышенное и наиболее заслуживающее доверия чувство, может расширительно относиться в общей речи ко всякому познанию, полученному через посредство других чувств. Так, мы говорим: «Посмотрим, какое оно на вкус» (или «на запах», или «как горячо»). Далее, о зрении говорят применительно к знанию, обретенному через посредство ума, например: «Блаженны чистые сердцем – ибо они Бога узрят!» ( Мф. 5:8). То же самое происходит и со словом «свет». В своем непосредственном смысле оно обозначает нечто, явное для зрения, в расширенном же – все, что явно для любого вида познания. Поэтому если это слово рассматривать строго в его собственном значении, то, как сказал Амвросий, применительно к духовным вещам его должно понимать метафорически. Но если брать его в общем и расширительном смысле, т. е. в отношении к любому виду явленности, то его можно использовать применительно к вещам духовным.