Фома Аквинский - Сумма теологии. Том V

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1.Кажется, что вера и надежда не могут существовать без любви. В самом деле, коль скоро они суть теологические добродетели, то, похоже, они превосходнее даже всеянных нравственных добродетелей. Но всеянные нравственные добродетели не могут существовать без любви. Следовательно, тем более не могут существовать без любви вера и надежда.

Возражение 2.Далее, как сказал Августин, «нельзя верить непроизвольно» [287] Tract, in Joan. XXVI. . Но любовь, как было показано выше (62, 3), присутствует в воле как ее совершенство. Следовательно, вера не может существовать без любви.

Возражение 3.Далее, Августин говорит, что «надежды без любви совсем не может быть» [288] Enchirid. 8. . Но любовь, которую он имеет в виду, это любовь к горнему. Следовательно, надежда не может существовать без любви.

Этому противоречитсказанное в глоссе на [стих из Евангелия от] Матфея ( Мф. 1:2), что «вера рождает надежду, а надежда – любовь». Но рождающее предшествует рожденному и может существовать без него. Следовательно, вера может существовать без надежды, а надежда – без любви.

Отвечаю:веру и надежду подобно нравственным добродетелям, можно рассматривать двояко: во-первых, в их зачаточном состоянии, во-вторых, как совершенные добродетели. Действительно, коль скоро добродетель определена к исполнению добрых дел, совершенной добродетелью является та, которая предоставляет способность исполнять добрые дела совершенно, что означает не только делать доброе, но и делать его хорошо. В самом деле, если исполненное является добрым, но само исполнение нехорошо, то результат не будет хорошим совершенно, и потому навык, который является началом такого действия, не будет обладать признаком совершенной добродетели. Например, если человек делает то, что является правосудным, то делаемое им является добрым, но оно не будет результатом действия совершенной добродетели, если он не делает его хорошо, то есть посредством правильного выбора, который является следствием рассудительности, по каковой причине правосудность не может быть совершенной добродетелью без рассудительности.

Точно так же вера и надежда могут, конечно, существовать и без любви, но без нее они не могут обладать признаком совершенной добродетели. В самом деле, коль скоро акт веры заключается в вере в Бога, [далее] коль скоро вера предполагает добровольное согласие, то [такое] движение воли, которое не обусловливается нравственным долгом, не будет совершенным актом веры. А воля как нравственный долг возникает из совершенствующей волю любви, поскольку как говорит Августин, любое правильное движение воли проистекает из правильной любви [289] De Civ. Dei XIV, 9. . Следовательно, вера может существовать без любви, но только как несовершенная добродетель, что подобно тому, как умеренность и мужество могут существовать без рассудительности. То же самое можно сказать и о надежде. В самом деле, акт надежды состоит в уповании на Бога ради грядущего блаженства. Этот акт совершенен, когда основывается на заслугах, которыми мы обладаем, а последние не могут существовать без любви. А вот чаяние грядущего блаженства, которое опирается на заслуги, которыми мы еще не обладаем, но только предполагаем обрести в будущем, является несовершенным актом, и оно возможно без любви. Следовательно, вера и надежда могут существовать без любви, но без любви они еще не являются в прямом смысле слова добродетелями, поскольку природа добродетели такова, что благодаря ей мы не только делаем то, что хорошо, но также и делаем это хорошо.

Ответ на возражение 1.Нравственная добродетель зависит от рассудительности, и при этом даже не всеянная рассудительность имеет признак рассудительности и без любви, поскольку иначе отсутствовало бы должное упорядочение к первому началу, а именно – к конечной цели. С другой стороны, сами по себе вера и надежда не зависят ни от рассудительности, ни от любви, и потому они могут существовать без любви, хотя, как уже было сказано, без любви их нельзя полагать добродетелями.

Ответ на возражение 2.Этот аргумент справедлив, если вера рассматривается как совершенная добродетель.

Ответ на возражение 3.Августин в настоящем случае говорит о той надежде, посредством которой мы ожидаем обрести грядущее блаженство благодаря тем заслугам, которыми мы уже обладаем, и она не может существовать без любви.

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1.Кажется, что любовь может существовать без веры и надежды. В самом деле, любовь к горнему – это любовь к Богу. Но мы можем любить Бога естественным образом, не имея при этом веры или надежды на грядущее блаженство. Следовательно, любовь может существовать без веры и надежды.

Возражение 2.Далее, любовь – это корень всех добродетелей, согласно сказанному [в Писании]: «Укорененные и утвержденные в любви» ( Еф. 3:18). Но корень может существовать и без побегов. Следовательно, иногда любовь может существовать без веры, надежды и других добродетелей.

Возражение 3.Далее, Христос обладал совершенной любовью. И, тем не менее, у Него не было ни веры, ни надежды, поскольку разумение Его было совершенным, о чем речь у нас впереди. Следовательно, любовь может существовать без веры и надежды.

Этому противоречатследующие слова апостола: «Без веры угодить Богу невозможно» ( Евр. 11:6), и это, пожалуй, в первую очередь относится к любви, согласно сказанному [в Писании]: «Любящих меня я люблю» ( Прит 8:17). Да и надежда, как было показано выше (62, 4), приводит нас к любви. Следовательно, любовь не может существовать без веры и надежды.

Отвечаю:любовь к горнему означает не только любовь к Богу, но также и своего рода дружескую с Ним приязнь, которая, помимо любви, подразумевает некоторое взаимное обращение любви вместе о взаимным общением, о чем читаем в восьмой [книге] «Этики». А то, что это принадлежит любви, со всей очевидностью следует из сказанного [в Писании]: «Пребывающий в любви, пребывает в Боге, и Бог – в нем» ( 1 Ин. 4:16); и еще: «Верен Бог, Которым вы призваны в общение Сына Его» ( 1 Кор. 1:9). Затем, это дружеская приязнь человека с Богом, которая состоит в некотором близком общении с Ним, имеет свое начало здесь, в этой жизни, посредством благодати, и достигает своего совершенства в жизни будущей посредством славы, а к той и другой мы прилепляемся верой и надеждой. Поэтому как дружба между людьми была бы невозможной, если бы они не верили или не отчаивались в возможности взаимной приязни и дружеского общения, точно так же и дружеская приязнь с Богом, каковой и является любовь к горнему, невозможна без веры, а именно веры в эту приязнь и общение с Богом, и надежды на достижение взаимности в этой приязни. Следовательно, любовь не может существовать без веры и надежды.