Фома Аквинский - Сумма теологии. Том V

Возражение 1.Кажется, что апостол перечислил плоды неправильно ([ал. 5, 22, 23). В самом деле, в другом месте он говорит, что существует только один плод нынешней жизни: «Ныне… плод ваш есть святость» ( Рим. 6:22). Кроме того, [в Писании] сказано: «Плодом сего будет снятие греха» ( Ис. 27:9). Поэтому нам не следует полагать, что существует двенадцать плодов [374] В каноническом переводе приводится девять плодов: «Плод же Духа – любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание». .

Возражение 2.Далее, как уже было сказано (1), плод произрастает из духовного семени. Но Господь упоминает о трояком плоде, произрастающем от духовного семени на доброй земле, а именно «во сто», «в шестьдесят» и «в тридцать» крат ( Мф. 13:23). Следовательно, указание на двенадцать плодов ошибочно.

Возражение 3.Далее, по природе плод должен быть чем-то окончательным и доставляющим наслаждение. Но этого нельзя сказать обо всех упомянутых апостолом плодах; так, терпеливость и долготерпение, похоже, указывают на доставляющий страдание объект, в то время как вера – на нечто не столько окончательное, сколько первичное и первоосновное. Следовательно, перечисление плодов избыточно.

Возражение 4.С другой стороны, похоже на то, что они перечислены недостаточно и неполно. В самом деле, как уже было сказано (2), все блаженства могут быть названы плодами, но при этом упомянуты [далеко] не все. Так, в перечислении нет ничего, что бы соответствовало актам мудрости и многих других добродетелей. Следовательно, похоже на то, что плоды перечислены неполно.

Отвечаю:количество перечисленных апостолом плодов, а именно двенадцать, представляется правильным, и им соответствуют те двенадцать плодов, о которых сказано [в Писании]: «По ту и по другую сторону реки – древо, приносящее двенадцать плодов» [375] В каноническом переводе: «По ту и по другую сторону реки – древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды». ( Откр. 22:2). В самом деле, коль скоро источником происхождения плода служит семя или корень, то различие между этими плодами должно искать в различии способов, которыми проистекает в нас Святой Дух. Результатом этого истечения является упорядочение человеческого ума, во-первых, в отношении самого себя, во-вторых, в отношении того, что находится рядом, в-третьих, в отношении того, что находится ниже.

Итак, правильное расположение человеческого ума в отношении самого себя заключается в правильной расположенности в отношении добрых и злых вещей. Но первое расположение человеческого ума к добру обусловливается любовью, которая, как было показано выше (27, 4), является первым душевным движением и корнем всех остальных. Поэтому первым плодом Святого Духа названа «любовь», через посредство которой Святой Дух истекает особым образом, а именно в Своем собственном подобии, поскольку Сам Он суть Любовь, в связи с чем читаем [в Писании]: «Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» ( Рим. 5:5). Необходимым следствием любви к горнему является радость, поскольку каждый любящий испытывает радость от всего, что соединяет его с любимым, а любовь всегда актуально присутствует в Боге, Которого любит [любящий], согласно сказанному [в Писании]: «Пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог – в нем» ( 1 Ин. 4:16). Поэтому вслед за любовью [в качестве плода] указана «радость». Далее, совершенством радости является мир, причем в двух отношениях. Во-первых, в том, что касается свободы от внешних волнений (ведь совершенная радость от любимого блага невозможна, если что-либо извне отвлекает от наслаждения им); кроме того, когда человек совершенно успокаивает в мире свое сердце в каком-то одном объекте, его не может обеспокоить никакой другой, поскольку он полагает все остальное за ничто, в связи с чем читаем [в Писании]: «Велик мир у любящих закон Твой, и нет им преткновения» ( Пс. 118:165) (поскольку, если так можно выразиться, внешние вещи не тревожат их в их наслаждении Богом). Во-вторых, в том, что касается успокоения беспокойства желаний, поскольку нет совершенной радости в том, кто не полностью удовлетворен объектом своей радости. Но мир как раз и подразумевает эти две вещи, а именно, что мы не тревожимся внешними вещами, и что все наши желания находят успокоение в одном объекте. Поэтому за любовью и радостью на третьем месте следует «мир». Что же касается зла, то правильное расположение ума бывает двояким. Во-первых, когда он не тревожится при любой угрозе со стороны зла, и это принадлежит «терпеливости»; во-вторых, когда он не тревожится всякий раз, когда ожидаемое благо долго не наступает (ведь недостаточность блага есть своего рода зло), и это принадлежит «долготерпению».

Ум человека является правильно расположенным в отношении находящегося рядом, а именно ближнего, во-первых, в отношении желания делать добро, и это принадлежит «благости». Во-вторых, в отношении доброго исполнения добрых дел, и это принадлежит «милосердию», поскольку милость обнаруживается в том, кого благотворный огонь (bonus ignis) любви воспламеняет к желанию творить добро ближнему. В-третьих, в отношении самообладания при страдании от зла, причиненном ему его ближним. И это принадлежит «кротости», которая обуздывает гнев. В-четвертых, в отношении воздержания от причинения вреда ближнему причем не только вследствие гнева, но также путем обмана или лжи. И это принадлежит «вере», если под ней мы понимаем верность данному слову. Но если под верой мы понимаем то, посредством чего мы верим в Бога, то в таком случае человек направляется ею к тому, что ниже его, так, что подчиняет свой ум и, следовательно, всего себя Богу

Человек является правильно расположенным в отношении того, что ниже его, в том, что касается внешнего действия, «воздержанием», посредством которого мы соблюдаем сдержанность во всех своих словах и поступках, а в отношении внутренних желаний – «умеренностью» и «целомудрием». Последние два отличаются друг от друга тем, что целомудрие удерживает человека от незаконных желаний, а умеренность – в том числе и от законных, а еще тем, что умеренный не подчиняется желаниям, хотя и не устраняется от них, в то время как целомудренный и не подчиняется им, и устраняется от них.

Ответ на возражение 1.Святость обусловливается всеми добродетелями, посредством которых снимается всякий грех. Таким образом, плод упоминается в единственном числе постольку, поскольку он является одним в своем роде, который разделяется на многие виды, о которых говорят как о многих плодах.

Ответ на возражение 2.Стократные, шестидесятикратные и тридцатикратные плоды отличаются друг от друга не как различные виды добродетельных актов, но как различные степени совершенства одной и той же добродетели. Так, об умеренности в замужестве говорят как о тридцатикратном плоде, [об умеренности] во вдовстве – как о шестидесятикратном, о девстве – как о стократном. Есть и другие способы, какими святые учителя различают три евангельских плода согласно трем степеням добродетели, а говорят они о трех степенях потому, что совершенство чего-либо рассматривается в отношении начала, середины и конца.