Фома Аквинский - Сумма теологии. Том VI

Ответ на возражение 2.Повиновение закону не всегда обусловливается совершенством добродетели, подчас оно связано со страхом перед наказанием или просто предписанием разума, а это, как было показано выше (63, 1), является зародышем добродетели.

Ответ на возражение 3.Благо любой части надлежит рассматривать в контексте [блага] целого, поскольку, как говорит Августин, «не подобает, чтобы часть не соизмерялась с целым». И коль скоро каждый человек является частью государства, то невозможно, чтобы человек был благим, если его благо дурно соразмерено с общим благом, и точно так же целое не может быть гармоничным, если с ним не соразмерны его части. Следовательно, общее благо государства не может преуспевать, если не добродетельны его граждане, по крайней мере, те из них, кто призван управлять. Что же касается остальных граждан, то для общего блага будет достаточно и той [степени] их добродетельности, в силу которой они повинуются распоряжениям своих правителей. Поэтому Философ говорит, что «добродетель хорошего человека и хорошего правителя тождественны, а добродетель [дельного] гражданина и добродетель хорошего человека не могут быть совершенно тождественными» [31] Polit. III, 2. .

Ответ на возражение 4.Тиранический закон, не будучи сообразованным с разумом, в строгом смысле слова является не законом, а, пожалуй, извращением закона. Тем не менее в той мере, в какой он сохраняет нечто от природы закона, он стремится к тому, чтобы граждане были добрыми. В самом деле, все то, что остается в нем от природы закона, есть предписание вышестоящего своим подчиненным и стремление к тому, чтобы те повиновались ему, что должно делать их добрыми, хотя и не просто, а в отношении именно этого частного правительства.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1.Кажется, что действия закона, а именно «распоряжения», «запреты», «дозволения» и «наказания», указаны неправильно. В самом деле, как говорит Юрист, «каждый закон есть общее предписание». Но распоряжение и предписание суть одно и то же. Следовательно, три остальные [из вышеуказанных действий] излишни.

Возражение 2.Далее, следствие закона, как было показано выше (1), должно побуждать субъекты быть добрыми. Но совет побуждает к более высокому благу, нежели распоряжение. Следовательно, закону надлежит скорее советовать, нежели распоряжаться.

Возражение 3.Далее, к добрым поступкам побуждает человека не только наказание, но и награда. Поэтому если одним из следствий закона является наказание, то среди них должна быть упомянута и награда.

Возражение 4.Кроме того, как уже было сказано (1), желание всякого законодателя сделать людей добрыми. Но тот, кто повинуется закону только из страха перед наказанием, не является добрым, поскольку, согласно Августину, «если что-то хорошее делается из-за рабского страха, то есть страха перед наказанием, то оно не является благом». Следовательно, наказание не является надлежащим следствием закона.

Этому противоречатследующие слова Исидора: «Всякий закон либо что-то дозволяет, например: «Отважный вправе требовать свою награду»; либо что-то запрещает, например: «Никто не вправе понуждать давшую обет девственности к замужеству»; либо за что-то наказывает, например: «Убийца должен быть казнён» [32] Etym. V, 19. .

Отвечаю:как утверждение предписывается разумом с тем, чтобы нечто утвердить, точно так же закон предписывается разумом с тем, чтобы чем-то распорядиться. Но разуму свойственно [последовательно] переходить от одного к другому. Поэтому как в доказательных науках разум ведет нас от некоторых начал к утверждению умозаключений, точно так же он побуждает нас тем или иным способом принять [к исполнению] предписание закона.

Далее, как уже было сказано (90, 1, 2; 91, 4), предписания закона касаются тех человеческих действий, которыми распоряжается закон. Но, как было показано выше (18, 8), существует три вида человеческих действий. Так, одни действия, а именно добродетельные, являются по виду благими, и в их отношении актом закона является предписание, или распоряжение, поскольку «закон предписывает все дела добродетели» [33] Ethic. V, 3. . Другие действия, а именно порочные, являются по виду злыми, и в их отношении актом закона является запрет. Некоторые же действия, которые не являются ни очевидно благими, ни очевидно дурными, безразличны по своему виду, и в их отношении актом закона является дозволение. Что же касается страха перед наказанием, то закон использует его с тем, чтобы обеспечить повиновение [закону], в каковом смысле наказание [также] является следствием закона..

Ответ на возражение 1.Как прекращение зла есть своего рода благо, точно так же запрет есть своего рода предписание, и потому если понимать «предписание» в широком смысле, то всякий закон – это своего рода предписание.

Ответ на возражение 2.Советовать свойственно не столько закону, сколько частному лицу, которое не может устанавливать закон. Так, апостол, давая некий совет, присовокупляет: «Я говорю, а не Господь» ( 1 Кор. 7:12). Поэтому совет нельзя полагать следствием закона.

Ответ на возражение 3.Вознаграждать вправе каждый, а наказывать – никто помимо представителя закона, который наделен полномочием причинять страдание. Поэтому наказание является следствием закона, а награда – нет.

Ответ на возражение 4.Если приучить человека избегать зла и делать добро из-за страха перед наказанием, то со временем он может прийти к тому, что станет поступать подобным образом с удовольствием и по собственному почину Поэтому закон даже через посредство наказания делает людей добрыми.

Теперь мы должны рассмотреть каждый закон по отдельности: Во-первых, вечный закон; во-вторых, естественный закон; в-третьих, человеческий закон; в-четвёртых, старый закон; в-пятых, новый закон, каковой суть закон Евангелия. Что касается шестого закона, а именно закона «скверны», то о нем было достаточно сказано при рассмотрении первородного греха.

Относительно первого [закона] будет исследовано шесть пунктов: 1) что есть вечный закон; 2) всем ли известно о нем; 3) происходит ли от него каждый закон; 4) являются ли субъектами вечного закона необходимые вещи; 5) являются ли субъектами вечного закона возможные природные вещи; 6) являются ли его субъектами все человеческие вещи

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.