Фома Аквинский - Сумма Теологии. Том VIII

Ответ на возражение 2.Навык к святости, например, религиозный или духовный навык, демонстрирует состояние, посредством которого каждый обязан исполнять дела совершенства. И когда человек подвигается в навыке к святости с намерением достигнуть состояния совершенства, и при этом не достигает его по причине своей слабости, то он не является ни притворщиком, ни лицемером, поскольку он не обязан объявлять о своем грехе и отрекаться от навыка к святости. Однако если он подвигается в навыке к святости ради того, чтобы демонстрировать всем свою праведность, то в таком случае он притворщик и лицемер.

Ответ на возражение 3.В притворстве, как и во лжи, наличествуют две вещи: одна из них связана с самим обозначением, а другая – с обозначаемой вещью. Таким образом, злонамеренность лицемерия рассматривается со стороны обозначаемой вещи, которая не соответствует своему обозначению, а слова, дела и все прочие представленные вовне чувственные объекты в притворстве и лжи рассматриваются как сами обозначения.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1.Кажется, что лицемерие не противоположно добродетели правды. В самом деле, в притворстве, или лицемерии, наличествуют как обозначение, так и обозначенная вещь. Но ничто из этого, похоже, не противоположно какой-либо из особых добродетелей (ведь лицемер может посредством любых добрых дел, например, поста, молитвы или милостыни, о чем читаем [в евангелии от Матфея] ( Мф. 6:1-18), изображать любую добродетель). Следовательно, лицемерие по виду не противоположно добродетели правды.

Возражение 2.Далее, любое притворство, похоже, проистекает из хитрости, и потому оно противоположно прямодушию. Но, как уже было сказано (55, 4), хитрость противоположна рассудительности. Следовательно, лицемерие, которое является притворством, противоположно не правде, а, пожалуй, рассудительности или прямодушию.

Возражение 3.Далее, свой вид моральные акты получают от своей цели. Но целью лицемерия является получение выгоды или тщеславие, в связи с чем глосса на слова [Писания]: «Какая надежда лицемеру, когда он жадно отымает» [726] В каноническом переводе: «Какая надежда лицемеру, когда возьмёт». ( Иов. 27:8), говорит: «Лицемер или, как говорят по-латыни, притворщик – это жадный вор, поскольку, погрязнув в пороке, он желает быть почитаемым за святость, крадя похвалы за жизнь, которая не его». Следовательно, коль скоро жадность и тщеславие не являются непосредственно противоположными правде, то похоже на то, что не является таковым и лицемерие, или притворство.

Этому противоречитследующее: как было показано выше (1), любое притворство есть ложь. Но ложь непосредственно противоположна правде. Следовательно, [ей] также [противоположно] и притворство, или лицемерие.

Отвечаю:как разъясняет Философ в десятой [книге] «Метафизики», «противоположение есть противоположность со стороны формы», а именно видовой формы. Поэтому нам надлежит отвечать, что притворство, или лицемерие, может быть противоположно добродетели двояко: во-первых, непосредственно, во-вторых, опосредованно. Непосредственную противоположность, или противоположение, должно усматривать в отношении самого вида акта, а вид зависит от присущего акту объекта. Поэтому коль скоро лицемерие является своего рода притворством, посредством которого, как было показано в предыдущем разделе, человек изображает то, что он не есть, из этого следует, что непосредственно оно противоположно правде, благодаря которой человек, как сказано в четвертой [книге] «Этики», в речах и поступках показывает себя таким, каков он есть [727] Ethic. IV, 13. .

Опосредованную противоположность, или противоположение, лицемерия можно усматривать в отношении любой акциденции, например отдаленной цели, инструмента действования или чего-либо подобного.

Ответ на возражение 1.Изображающий добродетель лицемер видит свою цель не в ней самой, как если бы он желал ею обладать, а в её демонстрации, поскольку он желает казаться обладающим ею. Поэтому его лицемерие противоположно не изображаемой добродетели, а правде – ведь его желанием является обмануть людей. Таким образом, он исполняет действия этой добродетели не ради них самих, а инструментально, то есть постольку, поскольку они указывают на эту добродетель, и потому его лицемерие не является непосредственно противоположным этой добродетели.

Ответ на возражение 2.Как уже было сказано (55, 3–5), непосредственно противоположным рассудительности пороком является хитрость, которой свойственно избирать не истинные, а ложные и только кажущиеся истинными пути достижения цели и достигать её при помощи лукавства в словах и обмана в делах. Поэтому она относится к рассудительности точно так же, как лукавство и обман – к прямодушию. Но лукавство и обман первичным образом определены к двуличию, и только иногда и вторичным образом – к причинению ущерба. Поэтому непосредственно прямодушию свойственно удерживать от двуличия, и в этом смысле, как было показано выше (109, 2), добродетель прямодушия подобна добродетели правды. Однако между ними существует логическое различие, поскольку под правдой мы понимаем соответствие между обозначением и обозначаемой вещью, в то время как под прямодушием – то, что человек не склонен к двуличию, при котором внутренне предполагается одно, а внешне выказывается другое.

Ответ на возражение 3.Выгода или слава являются отдаленными целями лицемера. Поэтому лицемерие получает свой вид не от них, а от ближайшей цели, которой является желание [лицемера] представить себя иным, чем он есть. Поэтому подчас человек приписывает себе больше, чем у него есть, безо всякой цели, но просто из желания лицемерить. Об этом мы уже говорили ранее (110, 2), когда вели речь о лжи, и нечто подобное можно прочесть у Философа [728] Ibid. .

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1.Кажется, что лицемерие всегда является смертным грехом. Так, Иероним, комментируя слова [Исайи] ( Ис. 16:14), говорит: «Уж лучше грешить открыто, чем притворяться святым»; и глосса на слова [Писания]: «Как угодно было Господу…» и т. д. ( Иов. 1:21), говорит, что «лицемерная правосудность – это не правосудность, а двойной грех»; и глосса на слова [Писания]: «Наказание нечестия дщери народа моего превышает казнь за грехи Содома» ( Плач. 4:6), говорит: «Он плачет о грехах души, которая стала лицемерной, что является большим нечестием, чем грехи Содома». Но грехи Содома – это смертные грехи. Следовательно, лицемерие всегда является смертным грехом.