Джеймс Бойл - Секты-убийцы. Главы из книги

Машина добралась до взлетно-посадочной полосы только в четыре тридцать. Самолета не было. В ожидании самолета сотрудник «Эн-би-си» Дон Харрис готовился сделать еще одно интервью с Райаном. Наблюдая, как угасает день, остальные продолжали взволнованно обсуждать нападение на конгрессмена. Фотограф из сан-францисской газеты достал свой фотоаппарат и стал снимать все подряд.

Над верхушками деревьев показался самолет. Все вздохнули с облегчением, увидев знакомый девятнадцатиместный «Оттер». Следом за ним летел еще один самолет, «Сесна», на шесть мест. Один за другим самолеты-спасатели коснулись земли и, подпрыгнув раз-другой, остановились на взлетно-посадочной полосе. Райан со своей помощницей Джекки Спир организовали посадку пассажиров, составив списки улетавших первым рейсом и тех, кому придется подождать до следующего раза.

«Сесна» была укомплектована полностью. Райан стоял теперь перед «Оттером», подсаживая других пассажиров. Лейтон настаивал на том, чтобы Райан летел с первой группой. Райан не успел ответить: раздался крик. На дороге показался трактор, тащивший на прицепе фургон. Он остановился между самолетами. Из фургона выпрыгнули трое подручных Джонса с автоматами и без предупреждения открыли огонь. Те, кто не успел сесть в самолет, пустились бежать или бросились ничком на землю. Дуайер, представитель правительства Гайаны, был убит первым. Патриция, дочь Эдит Паркс, упала у самой двери «Оттера», обезглавленная бешеной пулеметной очередью. Один из бандитов выстрелил в упор, прямо в лицо, Грегу Робинсону, фотографу из Сан-Франциско, который до последней минуты не выпускал из рук фотоаппарата. Журналист из «Кроникл» Рон Джаверс упал, раненный в плечо. Репортеру из «Вашингтон пост» Чарльзу Краузе пуля раздробила бедро.

Действуя хладнокровно и методично, убийцы обошли вокруг самолета и нашли оператора «Эн-би-си» Роба Брауна, который из своего укрытия продолжал снимать. Его ранили в ногу, и он упал рядом с камерой. Один из джонсовских головорезов подошел к оператору вплотную, приставил дуло автомата к его виску и выстрелил.

Райан и Харрис попытались спрятаться за толстыми колесами самолета, но и там их настигли пули. Один из палачей нашел их и, уже мертвых, расстрелял в упор. На всякий случай он выстрелил и в убитого Робинсона. Затем бандиты забрались обратно в фургон и уехали.

Самолет «Сесна» с теми, кто уцелел, все-таки сумел взлететь, но «Оттер» не смог, он был сильно поврежден. Вокруг оставались лежать убитые – Райан, Харрис, Браун, Робинсон и одна из сбежавших от Джонса женщин – и одиннадцать раненых. Корчась и крича от боли, оставшиеся провели всю ночь под открытым небом, пока наутро их всех не забрал самолет, прилетевший из Джорджтауна.

Пока шла кровавая бойня на взлетно-посадочной полосе, Джонс в слепой ярости отдал приказ готовиться к небывалой по жестокости «Белой ночи». Два адвоката, оставшиеся в Джонстауне, понятия не имели о том, что произошло в шести милях от поселения. Тем не менее Лейн, которому был пятьдесят один год, и его семидесятидвухлетний коллега Гарри, потрясенные нападением на конгрессмена, взволнованно обсуждали возможность покинуть Джонстаун на следующее утро. К ним подошел помощник Джонса и сказал:

– Отец хочет вас видеть.

Он повел их на площадку, где на скамейке, растрепанный, обезумевший, сидел и плакал в одиночестве Джонс.

– Это ужасно, ужасно, – повторял он и рассказал, что трое из его охраны поехали догонять Райана и неизвестно, что они могут натворить. – Они так любят меня и могут сделать что-нибудь ужасное, что повредит моей репутации. Они собираются стрелять в людей и в самолеты… Они хотят убивать… Они взяли с собой все наше оружие!

Джонс лгал. Он сам отдал приказ расправиться с делегацией. А затем приказал готовиться к последней «Белой ночи».

Завыли сирены, закричали в один голос громкоговорители: «Тревога! Тревога!» Но теперь уже это была не репетиция. Всем колонистам велено было надеть свою лучшую одежду.

Не обращая внимания на весь этот шум, Джонс мрачно глянул на испуганных адвокатов:

– Мои люди кое-что имеют против вас. На собрании могут быть всякие неожиданности.

Он встал и, направляясь к веранде, велел адвокатам укрыться в домике для гостей и оставаться там до тех пор, пока он не подаст знак выйти. На пороге бунгало они столкнулись с охранником, который сказал им просто: «Теперь мы умрем». Из зловонных бараков один за другим молча выходили последователи Джима Джонса и привычно выстраивались перед верандой, повинуясь хриплым призывам громкоговорителя.

Когда прозвучал сигнал тревоги, повар Стенли Клейтон как раз готовил ужин. «Белые ночи» стали в лагере настолько привычным явлением, что он спокойно продолжал помешивать поварешкой варево из бобовых. Но тут ввалились два вооруженных охранника и велели ему идти вместе со всеми. Тогда наконец он понял, что это не репетиция.

Джонс занял свое место на троне – как он сам говорил, «на алтаре». Как всегда, в руке его был микрофон. Рядом с ним, на столе, стоял магнитофон: он рассчитывал записать свою последнюю проповедь – для будущих поколений.

Сначала вокруг Джонса суетились его помощники, желая лишний раз удостовериться, что верно поняли его указания. Все пути возможного побега были перекрыты вооруженной охраной. Адвокаты наблюдали за всеми этими приготовлениями с нарастающим чувством страха.

Лейну удалось подозвать одного охранника, который рассказал, что Джонс готовит акцию массового самоубийства в знак протеста против «расизма» и «фашизма». Это уже не репетиция, добавил он.

– Тогда мы с Чарльзом напишем о том, что тут творится, и о том, ради чего вы это делаете, – предложил Лейн.

– Хорошо, – отвечал охранник.

Оценив ситуацию, адвокаты решили бежать. Потихоньку они выскользнули из бунгало и спрятались в густых зарослях. Это спасло им жизнь.

Тем временем вся община собралась вокруг Джонса, и он начал свою последнюю речь, которая постепенно становилась все более невнятной. Начал он с объявления, что их путь завершен.

– Я хочу, чтобы дети мои были первыми, – сказал он. – Возьмите сначала младенцев.

На длинном столе рядом с ним медсестры наполняли шприцы цианидом, чтобы впрыснуть яд в рот малышам. Охранники оцепили место, где сидел Джонс. Некоторые держали оружие наизготовку.

По мере того как пространство вокруг «алтаря» заполняли все прибывающие члены общины (числом больше тысячи), старший помощник через громкоговорители давал указания охранникам: «Если заметите труса или предателя, если кто-то при вас попытается бежать – пристрелите такого человека».

Затем послышался голос Джонса:

– Не будем ссориться. Сделаем все как следует.