Лариса Огудалова - Любовь: нет, но хотелось бы [litres]

Это прямо стеклянный возраст, по достижению которого последствий, видимо, не наступает уже ни за что. 30-летние женщины должны исчезнуть не только из поля зрения любовных радаров мужчин, но и перестать существовать для уголовного кодекса и доблестной полиции.

Тем не менее, даже у этих возрастных бесполых невидимок иногда случаются фертильные конфузы.

В офисе Ларисы с утра понедельника рыдала Машка. Звуки отчаяния были столь душераздирающие и мозговытошняющие, что казалось, у нее, как минимум, украли почку. Или новый айфон.

Коллеги поначалу даже боялись спрашивать, что случилось. Не подумайте, они не такие уж щепетильные. Если у кого-то круги под глазами сильнее обычного, то каждый входящий доброжелатель считает своим долгом проорать об этом приятном факте так, чтобы даже прохожие на улице за закрытыми дверями услышали о хилом внешнем виде сотрудника. Но в этот раз остатки приличия, унаследованные, не иначе как от давно и стыдливо вытравленных из фамильной истории предков-дворян, победили.

Машка, утерев прозрачные кровоподтеки от бесцветных слез, все же призналась, в чем дело. Оказалось, залетела. Пошло, банально, до неприличия стандартно. И это в 30-то зрелых и бывалых лет!

Так же рыдала какая-нибудь непутевая крестьянская девка, нагуляв отпрыска от местного пастуха. С тех пор человечество изобрело айпады, вертолеты и Макдональдс, а интонации в дамском плаче по поводу грозящего радостного материнства не поменялись.

Мужик случайный, говорит. Выбирать не приходится. Не настолько случайный, чтобы имени не спросить, но достаточно, дабы не знать, в котором часу он приходит с работы и может ли паспорт будущего отца похвастаться девственным отсутствием штампов. В общем, скоропостижную семью создавать не с кем, не на чем и не за что.

Тут, естественно, началось шоу под гордым названием «Разрешите Вас завиноватить!».

– Дети – это счастье! – радостно изрекла бездетная и хорошо выспавшаяся специалистка по логистике, помахивая сумочкой за несколько тысяч евро.

– Бог даст ребенка, даст и на ребенка! – почему-то неожиданно даже для себя крякнул завхоз, только что внимательно читавший в интернете новости о тяжелом положении в лагерях сомалийских беженцев. Новости были снабжены подробными картинками оголодавших детских скелетиков. Надо думать, что ребенком завхоз признавал только что-то толстое и румяное. Логика всегда была его сильной стороной.

– Грешно аборт делать! – заявил Иван Иванович, которому самому, в силу пола и счастливой биологической случайности, такой страшный грех совершить не довелось. Этим фактом он весьма гордился. Любовниц, правда, менял часто и хаотично, презервативы отрицал, как класс.

Машка кокетливо посмотрела на свою начальницу, ожидая аттракциона неслыханной щедрости в виде предложения платить хорошие деньги в декрете или там попридержать рабочее место.

– Да сейчас тепличные условия, в сравнении с тем, где и как рожала я! Зато ребенок, наконец-то, принесет счастье в твою жизнь! Тебе уже за 30! Что еще надо? Скажи спасибо, что хоть так, без мужика, успела! – гордо выплюнула работодательница, и всем стало ясно: финансов ждать не следует. Да и место в компании охранять, как важный правительственный объект, никто не будет. Про счастье и любовь всегда говорят, когда не хотят давать денег. Видимо, в декрете женщины счастливы настолько, что им вообще не требуется финансов. А после 30 они еще и потребность в ежедневном питании теряют.

Тем временем форс-мажоры, связанные с «пожилыми» женщинами, в офисе не прекращались. Новая ситуация гораздо сильнее травмировала коллектив, чем вполне себе ожидаемый случай с одинокой Машей.

33-летняя секретарша с аскетичной зарплатой в 35 тысяч рублей пришла в шубе стоимостью примерно 135 тысяч.

Коллеги вперили в нее десятка два глаз из всех углов, как крысы:

– Где взяла?

Спрашивают так, типа ненавязчиво, но с дрожью в голосе.

Цифры-то, пардон, конкретно не сходятся. У коллектива диссонанс, простите за грубость, когнитивный.

Хозяева пуховиков аж дышать перестали.

– Любимый подарил, – говорит секретарша.

Пуховики уже рты открыли, что-то там про порядочность сказать хотели, и про то, что вот ни они сами, ни их дочери (да и сыновья тоже, кстати) никогда у посторонних мужчин верхнюю одежду не брали и брать не желают, предпочтут испреть в синтепоне, но сексом за тужурку с первым встречным мерзким Васей заниматься не станут.

И тут, демонстрируя полную бессердечность и неспособность к сочувствию, секретарша добавила:

– На помолвку сюрприз сделал.

Несколько пельменеобразных присело даже, хлебнуло воды.

Чей-то вялый шепот пролепетал скомканную речевку про защиту живой природы. О ценности жизней норок его обладатель договорить не смог, уставившись на бутерброд с колбасой в собственной руке.

Вперед выступила бойкая бухгалтерша с дерзким объявлением:

– Эх, жадный тебе мужик попался, Любочка! Специально дождался, чтоб сезонные скидки появились! Экономить на всем будет!

Коллектив посмотрел на бухгалтершу по-новому, с уважением. Сильная баба, может и защитить.

Завхоз тоже захотел отметиться перед мелким начальством и козырнуть собственной открытостью миру. Поэтому заговорил со слегка английским акцентом:

– Да эти шубы вообще в продвинутых странах никто не носит! В Европе или Америке просто неприличным считается напяливать на себя такое. Да и нетактично там взрослой 30-летней бабе подарки делать! Сама себя содержать должна.

Поздравили все Любочку, как могли, в общем. И это только помолвка была.

Коллектив в ужасе замер перед свадьбой.

А через неделю коварная секретарша таки была выведена на чистую воду пролетарскими и бдительными сослуживцами.

Страшную правду выяснила бухгалтерша, столкнувшись с девицей с самого утра у лифта. Любочка даже не успела подготовиться и была поймана в натуральном непуганом виде.

Хваткой лапкой цапнув ее конечность, бухгалтер уставилась на страшный и неприятный предмет, про зловещий смысл которого она когда-то слышала в глубокой советской молодости.

На руке у секретарши блестело кольцо. Камешек. Не менее карата. Судя по всему, в офисе она его обычно снимала, чтобы сослуживцы не нервничали. А тут не успела.

– Что это? – прошептала бухгалтер, уже зная мерзкий, слащавый ответ.

– Ну… помолвка…

– Ладно, – светски хлопнула дама Любочку по плечу, – ты девочка неизбалованная, тебе и так сойдет.

После чего удалилась, гордо тряхнув головой и огромными люстрами позолоченной бижутерии, выполняющими роль сережек.

Эта новость имела для коллектива силу дихлофоса. С утра все коллеги Лары лежали, как потравленные тараканы, по своим кабинетам, вяло подрыгивая отмирающими лапками и изображая попытки трудовой деятельности в случае появления на горизонте высокого начальства. Угасали.