Unknown - Мадхурья Кадамбини Даси Богатый нищий

Большую часть своей жизни я был очень аскетичным преданным, особенно когда стал санньяси. Я был больше йогом, чем преданным, почти имперсоналистом. Спал четыре часа в сутки, вставал в 00:30 ночи. Читал сорок два круга каждый день.

На протяжении многих лет я ел немного фруктов, орехов и чуть-чуть сливочного масла. Я был настоящим экстремалом. Но после принятия санньясы я понял, что должен стать более открытым к общению, потому что, когда ко мне приходили люди, я не мог общаться с ними, так как мне надо было закончить свои круги.

И я начал понимать, что по большому счету мой аскетизм - это мой эгоизм, попытка стать скорее йогом, чем слугой, преданным. Я вставал рано утром, прочитывал большую часть своих кругов до мангала-арати, после садился в уголок и читал. В общем, жил сам по себе, по собственному расписанию.

Я никогда не танцевал. Люди, давно знающие меня, и видя сейчас на киртане, удивляются, потому что, будучи брахмачари, я никогда не танцевал - настолько был безразличным. А сейчас я везде танцую и со всеми общаюсь, стал совсем другим человеком. Я понял, что если хочешь служить, нужно быть более восприимчивым и общительным, и изменился.

На прошлой неделе Пурначандра Прабху был здесь и вспоминал, каким я был тогда - никогда не пел, никогда не танцевал. А помнишь, какой вчера вечером был кир-тан? Как мы все танцевали?

(Смеемся, вспоминая, как вчера вечером от танцев чуть не обрушилась сцена.)

- Когда люди, обладающие мистическими способностями, приходят в храм, они пытаются все проверить не только с позиции философии, но и руководствуясь другими, тонкими чувствами. Как было с Вами?

- Многие люди очень чувствительны и легко улавливают тонкие вещи. Я поступал так же. Кроме того, в жизни я довольно повидал тех, кто говорят одно, имеют в виду другое, а думают третье.

- Вы больше проверяли все с позиции философии или ощущений?

- И то, и то. Все это стало частью меня. Можно слышать, что в моих лекциях я использую знания о международной политике, о социологии, психологии, что-то об экстрасенсорике. Я использую все это, чтобы говорить о Кришне. Сейчас я пишу книги, обучаю преданных экстрасенсорике. Некоторые мои книги, переведенные на десять языков, попадают к главам государств, к разным знаменитостям, и я вижу, что знания, накопленные в прошлом, помогают мне служить Шриле Прабхупаде.

Глава 4

Карьера и любовь

- В 1966 году, когда мне было 18 лет, я пошел на подготовительные курсы в Академию Хоукен, а в 1967 году стал полноправным студентом. Это была очень дорогая школа, в которой учились дети очень состоятельных людей. Я был первым чернокожим, который закончил Академию Хоукен. У меня были очень хорошие оценки по разным предметам, несмотря на то, что я был выходцем из среды, совершенно противоположной атмосфере Хоукен.

Я посещал беднейшие школы в гетто Кливленда, Огайо. Тем не менее в каждой школе я был главой студенческого совета. Когда я закончил Хоукен в 1968 году, директор сказал мне, что я могу поступить в любой университет, какой (Статья из газеты о поступлении Фэйворса в Принстон) ТОЛЬКО захочу.

Я мог подать документы в пять лучших университетов лиги Плюща в Америке. Я предпочел университет Принстона, потому что там мне предложили наилучшие условия. Мне предлагали не только полную стипендию, но и отдельно оплачивали покупку одежды и поездку домой на праздники.

В Принстон я поступил в 1968 году, где изучал психотерапию, международные отношения, революционную политику. Это один из лучших университетов в Америке и даже в мире. В то время в Принстоне учились всего несколько человек, представляющих национальные меньшинства. Это они были готовы спонсировать мои поездки домой, чтобы уменьшить мой культурный шок. Принстон был изумительным учебным заведением. Каждый год в Америке проходят соревнования университетов. Несколько лет подряд Принстон побеждал, особенно его хвалили за студенческие программы. У него был один из самых красивых студенческих городков. У нас были милые квартиры. Большинство зданий были богато украшены. Классы были немногочисленны, поэтому у каждого была возможность получить хорошее образование.

Я всегда искал знание, поэтому так уж получилось, что с преподавателями общался больше, чем со студентами. У меня было несколько преподавателей, которые стали моими друзьями и взяли меня под свое крыло. Тогда были трудные времена, но постепенно все стало меняться. В то время так было во всех школах для юношей. В Принстон студентов с Юга поступало больше, чем во все другие школы лиги Плюща.

Так, в Принстон в основном поступали студенты с консервативного Юга. Класс, в котором я учился, был одним из первых, куда стали принимать представителей национальных меньшинств. Им было нелегко жить бок о бок с выходцами с Юга, которые вывешивали флаги конфедератов, их шутки в сторону чернокожих студентов нередко были причиной провала вечеринок в кампусе. Иногда они даже выливали из окна мочу на студентов, которые были представителями малых народов.

Я появился там, когда черные уже не терпели над собой таких издевательств. Мы были социально ориентированны, нас беспокоили проблемы расизма и в основном мы были хорошо образованны.

Я стал председателем студенческого совета и лидером организации, объединяющей представителей национальных меньшинств, также я помог основать культурный центр народов третьего мира. Это был культурный, социальный и образовательный центр, призванный удовлетворить потребности и интересы представителей других культур (не американской).

Итак, университет, где учились очень богатые люди, а преподавали лучшие учителя, настоящие профессионалы своего дела. Большинство из них выпустили собственные книги. С учителями я проводил не меньше времени, чем со студентами, и я видел, что студенты несчастливы, а преподаватели живут по инерции. Когда я учился в колледже, я был погружен в самосозерцание, был очень наблюдательным и общительным. Я мог общаться с разными людьми. С преподавателями я проводил времени гораздо больше, чем со сверстниками. Но, общаясь с ними, я видел, что, несмотря на то, что они были великими учеными в своих отраслях и дисциплинах, многие из них были заядлыми курильщиками, алкоголиками и очень несчастными людьми. Некоторые из них неоднократно разводились. У многих случались нервные срывы. Я пришел к выводу, что такой стиль жизни для меня неприемлем. До поступления в Принстон я целый год учился в частной подготовительной школе и был единственным чернокожим, который учился в столь элитном учебном заведении, доступном лишь состоятельным людям. Они также не были счастливы и искали удовлетворения. Большую часть моей жизни я посещал школы гетто, которые не могли дать хорошего образования и где окружающая социальная среда была намного хуже. Таким образом, мне довелось общаться как с беднейшими из бедных, так и с очень богатыми людьми. В каждом из этих случаев я понимал, что жизнь - это нечто большее, чем то, что я могу увидеть с любой из этих позиций.