И цветы расцвели...

Врачу вы рассказываете все о своем теле; Мастеру вы должны рассказать все о своей душе - иначе он не сможет вам помочь. Когда вы идете к Мастеру, идите весь! Не создавайте между ним и собой барьер из слов. Говорите лишь то, что знаете. Если не знаете ничего, так и скажите: «Я не знаю».

Когда П. Д. Успенский пришел к Гурджиеву, он был великим ученым, известным на весь мир - более известным во всем мире, чем сам Гурджиев. Гурджиев был в то время безвестным факиром: он стал известным благодаря Успенскому. До встречи с Гурджиевым Успенский написал большую книгу. Это редкая книга, в ней он говорит так, будто знает, и он настолько красноречив, что может ввести в заблуждение. Книга называется «Терциум Органум» - тре­тий канон мысли, и это действительно одна из редчайших книг в мире. Даже невежество иногда способно на многое; если вы искус­ны, вы многое можете, даже будучи незнающим.

В этой книге Успенский заявляет - и его заявление справедливо - что в мире существует только три настоящие книги: «Органум» Аристотеля, первый канон мысли; «Новум Органум» Бэкона - но­вый, второй канон мысли; и, наконец, его «Терциум Органум» - третий канон мысли; и действительно, все три - очень редкие книги. Все три автора невежественны, ни один из них не знает ничего об Истине, но все они очень красноречивы. Они действительно сотво­рили чудеса: не зная Истины, они написали красивые книги. Они почти поняли, они практически достигли.

Успенский был знаменитостью; когда он пришел к Гурджиеву, Гурджиев был никем. Конечно, он пришел, зная, что Гурджиев был человеком бытия , человеком не такого великого знания, но челове­ком сущностного бытия. Что же сделал Гурджиев? О, он сделал не­что очень прекрасное: он молчал. Успенский все ждал и ждал, уже начал ерзать и потеть, сидя перед этим человеком, который молчал и смотрел на него, и его взгляд был проницающим - если бы он за­хотел, он мог бы обжечь вас своим взглядом, и его лицо было таким, что, стоило ему захотеть, он мог бы просто вытрясти из вас душу выражением своего лица. Если бы он вглядывался в вас, вы бы по­чувствовали себя очень неуютно. Он был неподвижен, как статуя, и Успенский начал дрожать, его бросило в жар. Тогда он спросил: «Но почему вы молчите? Скажите хоть что-нибудь».

Гурджиев сказал: «Во-первых, прежде чем я скажу хоть слово, нужно решить одну вещь, решить наверняка. Пойди в другую ком­нату, там ты найдешь лист бумаги; напиши на нем все, что ты зна­ешь, а также то, что ты не знаешь. Сделай две колонки: одну о твоем знании, другую твоем неведении, потому что о том, что ты знаешь, мне нет нужды говорить, с этим покончено; ты знаешь это, и говорить об этом излишне. Но о том, что ты не знаешь, я поговорю».

Успенский рассказывал позднее, что пошел в другую комнату, сел на стул, взял бумагу и карандаш и впервые за всю свою жизнь понял, что он ничего не знает. Этот человек уничтожил все его зна­ние, потому что впервые он должен был написать с полной осознан­ностью: «Я знаю Бога» Как это написать? - ведь он не знал. Как на­писать: «Я знаю Истину»?

Успенский был честен. Вернувшись через полчаса, он отдал Гурджиеву свой чистый лист со словами: «Начинайте. Я не знаю ничего»,

Гурджиев сказал: «Как же ты смог написать «Терциум Орга­нум»? Ты не знаешь ничего - и ты написал третий канон мысли»

Люди пишут словно во сне, словно в мечтах; как будто они не знают, что делают, не знают, что происходит благодаря им.

Желая произвести впечатление на Мастера, Ямаока произнес «Ума нет, тела нет, будды нет. Нет лучшего, нет худшего. Нет Мастера, нет ученика. Нельзя дать, нельзя получить. То, что, как нам кажется, мы видим и чувствуем, ненастоящее. Ни одной из этих иллюзий, в действительности, не существует?»

Это высшее учение, Высшая Истина. Это сущность всего учения Будды - когда Будда говорит, что все есть пустота. Именно об этом шла речь в моих беседах о Сосане: все пусто, все лишь относитель­но, ничего абсолютного не существует. Это высшее понимание, но его нельзя прочесть в книге. Если вы прочтете его в книге и повто­рите, это будет просто глупо.

Ума нет, тела нет, будды нет.

Будда сказал: «Меня нет». В устах Будды это кое-что значит. В устах Ямаоки это не значит ничего. Сказанное Буддой, это полно смысла. «Меня нет». Он говорит. «Даже меня нет, так что будьте еще бдительнее - вас не может быть».

«Это мое понимание, - говорит он. - Личность - всего лишь вол­на или линия на воде. Это форма, а форма постоянно изменяется. Истина не в форме. Только бесформенное может быть истинным. Только неизменное может быть истинным». И Будда говорит «Воз­можно, вашей форме потребуется семьдесят лет, чтобы исчезнуть, но она все же исчезает - тогда то, чего однажды не было и однажды снова не станет, не может быть в середине. Было время, когда меня не было, придет время, когда меня не станет. На двух концах - ни­чего, а в середине - я есть? Это невозможно. Как между небытием и небытием может существовать бытие? Как между пустотой и пусто­той может возникнуть нечто ощутимое? Это, должно быть, обман­чивый сон».

Почему наутро вы говорите, что сны обманчивы? Это действи­тельно так, но почему вы так говорите? Каков критерий их правди­вости или обманчивости? Почему вы судите? Наутро все говорят «Я видел сон, и он был обманчив». Сон и так означает «обман», - но почему? Критерий таков вечером его не было, когда я засыпал, его не было, когда я проснулся, его не было - как же он мог быть по­середине? Комната реальна, сон - нет, потому что, когда вы засыпа­ли, комната была, и когда вы проснулись, она тоже была Комната реальна, сон нереален, потому что его окружают два ничто, а между двумя ничто не может ничего быть. Комната же никуда не исчезает, поэтому она реальна, мир реален, а сон обманчив.

Будда - это тот, кто пробудился ото сна этого мира, и он видит, что, подобно сну, ваш мир тоже фальшив. Он проснулся от этого ве­ликого сна, который мы зовем «мир», и говорит: «Его не было, те­перь его снова нет, так как он мог быть посередине?» Поэтому буд­ды, Шанкары говорят: «Мир иллюзорен, это сон». Но вы не можете сказать того же, не можете просто взять и повторить эти слова.

Наш Ямаока, должно быть, слушал, узнавал, читал, изучал. Он повторяет как попугай: «Ума нет, тела нет, будды нет, нет лучше­го нет худшего - все они относительны». Помните, все относитель­ное Будда называет фальшивым, все абсолютное – истинным. Абсо­лютность - признак Истины, относительность - признак сна.

Постарайтесь понять это, потому что это основа. Например, вы говорите, что ваш друг высок. Что вы имеете в виду? Можно сказать только, что он выше, но не высок - выше кого-либо. По сравнению с кем-нибудь другим он может быть пигмеем, так что высокость не присуща ему. Высота - всего лишь соотношение, это явление отно­сительное. По сравнению с кем-либо он высокий, по сравнению с кем-нибудь другим он, возможно, пигмей. Так кто он - пигмей или великан? Нет, все это относительные величины. Кто он по своей су­ти - великан или пигмей? В своей сущности он ни то, ни другое. Вот почему Будда говорит: «Нет лучшего; нет худшего».