Джошуа Фоер - Эйнштейн гуляет по Луне. Наука и искусство запоминания

«Тут я и практикуюсь, – сказал Эд и указал на выступ в верхней части стены амбара. – Образы двоичных чисел струятся с этих ступенек вниз, сюда, через всю комнату. Это именно то место, где должен тренироваться чемпион, правда?»

Незадолго до обеда зашел поздороваться друга детства Эда Тимми. Когда мы с Эдом спустились вниз, Тимми сидел за столом и беседовал с родителями Эда Тин и Родом, пока его младшая сестра Фиби нарезала на кухне выращенные в саду овощи. Тимми руководил компанией по разработке онлайн-приложений. Он приехал на BMW, был одет в свеженькую тенниску, а его кожу покрывал легкий загар.

Тин представила меня и с кривоватым смешком объяснила, что Эд – мой тренер по развитию памяти. Тимми, казалось, не мог поверить, что Эд до сих пор увлекается запоминанием. Ведь со времен его сумасшедшей поездки в Куала-Лумпур прошло уже порядочно времени.

– Эдвард, ты не боишься, что твой новый ученик тебя превзойдет? – поинтересовалась Тин больше для того, чтобы подколоть сына.

– Думаю, тут не о чем волноваться, – сказал я.

– Это был бы тяжелый удар для нашей системы образования, – с гордостью произнес Эд.

– Может, ты мог бы устроить Эда на приличную работу в офисе? – спросил Род у Тимми.

Эд рассмеялся.

– Да-да, я мог бы вести курсы по тренировке памяти для твоих сотрудников.

– Ты мог бы заняться программированием, – предложила Тин.

– Я не умею программировать.

– Отец бы тебя научил.

Род сколотил небольшое состояние в 1990-х гг., разрабатывая компьютерные программы, и, рано выйдя на пенсию, теперь наслаждается жизнью, полной праздности и эксцентричных увлечений. Он занимается садоводством, разводит пчел и хочет отрезать Милл Фарм от общей электросети, использовав свои права на протекающий рядом с домом ручей и установив там гидрогенератор. Тин – преподаватель в местной школе для детей с замедленным развитием, страстная поклонница чтения и теннисистка. Она спокойно относится к странностям Эда, но надеется, что сын однажды образумится и перенаправит свои таланты в более узконаправленное и, возможно, социально полезное русло.

– Что насчет юриспруденции, Эдвард? – спросила она.

– Я считаю юриспруденцию переливанием из пустого в порожнее – то есть совершенно бесполезной тратой жизни, – ответил Эд. – Быть хорошим адвокатом значит способствовать торжеству несправедливости, – Эд наклонился ко мне. – В 18 я был довольно-таки многообещающим молодым человеком.

Это высказывание побудило Фиби вступить в разговор:

– Скорее уж в 13.

Когда Эд отошел в ванную комнату, я поинтересовался у Рода, разочаровался ли бы он, стань его сын следующим Тони Бьюзеном – фантастически богатым авторитетом в вопросах самоусовершенствования. Род задумался на пару секунд и потер подбородок. «Думаю, я бы все же предпочел, чтобы он стал адвокатом».

На следующее утров экзаменационном зале Оксфордского университета, где собрались лучшие мнемоники мира, Эд растянулся на кожаном диване в ярко-желтой кепке и футболке с жирной надписью «Эд надирает задницы – 220», красующейся поперек груди над термоаппликацией в виде фотографий его самого – эдакий грозный мультяшный персонаж, проводящий удар карате, – и женской попки в стрингах. (Отбиваясь от издевательских шуток, Эд объяснил, что эти три слова, «Эд надирает задницы», – не что иное, как мнемонические подсказки, которые помогает ему запомнить число 220.) Он курил (необходимость физических тренировок никогда не принималась им всерьез) и тепло приветствовал каждого прибывавшего конкурсанта. Эд сообщил, что со времени нашей последней встречи он прервал работу над своей диссертацией в Париже и взял бессрочный академический отпуск, чтобы заняться «другими проектами». Кроме того, реализацию их с Лукасом больших планов по созданию Оксфордской мыслительной академии придется отложить, потому что вскоре после чемпионата Соединенных Штатов Лукас сильно обжег легкие, когда трюк с глотанием огня пошел не так, как надо.

Чемпионаты по запоминанию проходят в обстановке патологически острой личной конкуренции, и Эд объяснил, что тщеславная надпись на футболке – часть «кампании по показному устрашению» с целью «улучшить качество того, как оппоненты, в особенности немцы, задирают друг друга». С той же целью он появился на чемпионате с одностраничным информационным листком, экземпляры которого раздавал представителям прессы и коллегам. В этом листке он рассказал (в третьем лице) о себе: «дерзкий и яркий, готовый ко всему (особенно вчера)», а также о режиме своих тренировок: «ранний подъем, йога, прыжки со скакалкой, суперпища (включая чернику и рыбий жир), четырехчасовые тренировки, два бокала вина каждый день (из винограда, выращенного на богатой калием почве Лангедок-Руссильона в Южной Франции), полчаса расслабления каждый вечер на закате и ведение онлайн-дневника». В примечаниях было указано, что его «уникальные способности» включают в себя осознанные сновидения и тантрический секс. Там же Эд упомянул Тони Бьюзена («чемпион по бальным танцам и мой наставник в период становления») и изложил свое видение будущего соревнований по запоминанию: он «надеется, что запоминание войдет в список олимпийских дисциплин до 2020 г.», когда он «планирует выйти на пенсию и прожить остатки жизни в синестезии и старческой немощи». Его планы после соревнования: «совершить революцию в западном образовании».

Рядом с Эдом на диване расположился легендарный чемпион мира по запоминанию Бен Придмор – человек, которого до того момента я знал только по рассказам и сведениям из Google. (Например, я слышал, что он может запоминать игральные карты с той скоростью, которая требуется для того, чтобы их переворачивать.) Бен был одет в старенькую, с растянутым воротом, футболку «от Доктора Сьюза», украшенную надписью «Одна рыбка, две рыбки, красная рыбка, синяя рыбка» [37]. В руках он теребил австралийскую шляпу Гробовщика [38] – черный широкополый головной убор из кожи буйвола, который носил, не снимая, последние шесть лет. «Это моя фишка, – мягко пояснил он. – Часть моей души».

Рядом стоял черно-розовый рюкзак со словами Pump It Up [39], выведенными на его тыльной части. Бен поведал, что в рюкзаке ожидают двадцать две колоды карт, которые на следующий день он собирается запомнить за один час.

С лысой головой, густой бородой, очками на пол-лица и большими глазами, Бен казался известным персонажем Роберта Крамба [40]. У него даже были такие же поднятые плечи и чудаковатая походка. Подошвы его поношенных кожаных ботинок шлепали по полу как резиновые шлепанцы. Он говорил с мягким йоркширским – немного в нос – акцентом, из-за которого «мой» звучало как «меня». «Я ненавижу звук собственного голоса», – сказал он, когда пытался объяснить, почему так и не перезвонил мне на прошлой неделе. Практически первым, что Придмор рассказал мне о себе, было то, что он, по его сведениям, самый юный недоучившийся студент в Англии. «Меня приняли в Кингстоунский университет в 17 лет, и я бросил его через шесть месяцев. Сейчас мне 28, и это ввергает меня в депрессию. Мне кажется, что я уже старик среди интеллектуальных спортсменов. А когда-то я был многообещающим новичком».