Джошуа Фоер - Эйнштейн гуляет по Луне. Наука и искусство запоминания

Второе редкое заболевание Дэниела – синдром Аспергера, форма высокофункционального аутизма. Синдром аутизма впервые был описан в 1943 г. детским психиатром Лео Каннером. Медик назвал болезнь формой нарушения социального взаимодействия, расстройством, при котором, как говорил Каннер, пациенты «воспринимают людей как вещи». Помимо неспособности к эмпатии аутисты имеют множество других проблем – недостаточное развитие языковых навыков, чрезвычайно узкий круг интересов и «маниакальное желание сохранять все в неизменном состоянии». Через год после того, как Каммер впервые написал об аутизме, австрийский педиатр по имени Ганс Аспергер заметил еще один вид расстройства, почти с аналогичными симптомами – за исключением того, что пациенты Аспергера отличались хорошими речевыми навыками и меньшей степенью слабоумия. Он называл своих не по годам развитых пациентов с их бездонными колодцами знаний в узких областях «маленькими профессорами». Однако до 1981 г. синдром Аспергера не считался отдельным заболеванием {92}.

То, что Дэниел страдает синдромом Аспергера, обнаружил Барон-Коэн, глава кембриджского Центра исследования аутизма и один из наиболее авторитетных в мире специалистов по синестезии. «Если вы увидите его сегодня, вы вряд ли решите, что у парня развита одна из форм аутизма, – сказал мне Барон-Коэн, когда мы однажды завтракали в его офисе в Тринити-колледж. – Я сказал ему: "Это можно понять только, зная историю твоего развития. Ты развивался так, что в молодости у тебя наблюдался синдром Аспергера, но, посмотреть на тебя сейчас, ты прекрасно адаптировался и отлично взаимодействуешь с миром, так что диагноз тебе не нужен. Только от тебя зависит, примешь ты его или нет"». Он ответил: "Я предпочту, чтобы он у меня был". Диагноз позволил ему посмотреть на самого себя под другим углом зрения. Это отлично. Очень соответствует его характеру».

В своих мемуарах Дэниел много пишет о сложностях взросления с недиагностированным синдромом Аспергера. «Что другие дети должны были думать обо мне? Я не знаю, поскольку совсем их не помню. Для меня они были фоном для моих визуальных и тактильных опытов». В детстве Дэниел отличался страстью к отдельным мелочам и малозначительным фактам. Он коллекционировал рекламные проспекты и все подсчитывал, а также маниакально собирал всю возможную информацию о популярном в те годы софт-рок-дуэте The Carpenters. Он часто попадал в неприятности, поскольку воспринимал вещи слишком буквально. После того как он показал однокласснику средний палец, он был удивлен прозвучавшим в ответ выговором. «Как палец может быть оскорбителен?» – удивился он. Социализация давалась ему нелегко. «Я не понимал, как надо маскироваться, – говорит он. – Я много работал, чтобы достичь того состояния, при котором я мог бы казаться нормальным, беседовать с людьми и понимать, когда пора начинать и заканчивать разговор, не забывать смотреть в глаза».

К настоящему времени Дэниел в основном преодолел свою мучительную неспособность к общению, но вместе с тем он, по его признанию, все еще не может бриться сам или водить машину. Звук того, как зубная щетка царапает зубы, сводит его с ума. Он старается избегать мест скопления людей, придирчив к мелочам. На завтрак он отмеряет ровно 45 грамм каши на электронных весах.

Я сказал о «Человеке-мозге»Бену Придмору. Мне было интересно, видел ли он фильм и не опасается ли, что Дэниел с его природным талантом, сравнимым с наработанными способностями самого Бена (если не превосходящим их), может стать одним из участников соревнований по запоминанию.

«Я уверен, что он уже принимал участие в чемпионатах несколько лет назад, – ответил Бен сухо. – Но тогда его, кажется, звали по-другому. Он представился Дэниелом Корни. Неплохо выступил, насколько я помню».

Я спросил нескольких других интеллектуальных спортсменов о том, что они думают о Дэниеле. Практически все видели фильм «Человек-мозг», и каждый имел на этот счет собственный взгляд. Некоторые не очень верили, что Таммет – савант, и полагали, что тот использовал базовые мнемонические техники для запоминания информации. «Кто угодно из нас смог бы проделать то же, что и он, – сказал мне восьмикратный чемпион мира Доминик О'Брайен. – Если тебе интересно мое мнение, он просто понял, что ему никогда не стать первым среди нас». О'Брайен сказал то же самое на камеру, когда его снимали для «Человека-мозга», но авторы не включили это интервью в окончательную редакцию фильма.

Понятно, что интеллектуальные спортсмены имеют множество причин завидовать Дэниелу. Способности его памяти почти сопоставимы с их собственными, но тем не менее мнемоники и Таммет занимают совершенно разные места на культурном небосводе. Тогда как большая часть натренировавших свою память мнемоников имеет репутацию чудаков и пребывает в безвестности, Дэниел, чей случай рассматривают как медицинскую проблему, вызывает огромный интерес.

Как только я оказался у компьютера, я изучил хранящуюся на специальном сервере статистическую информацию о чемпионатах по запоминанию. Конечно же, я нашел Дэниела Корни, дважды участвовавшего в мировом чемпионате по запоминанию. И лучшим его результатом стало четвертое место на чемпионате в 2000 г. Это был тот же Дэниел, только с другой фамилией. Он официально сменил ее в 2001 г. {93}Казалось странным, что в записках о своей впечатляющей памяти Дэниел не упоминает четвертое место в мировом чемпионате по запоминанию.

Я поискал имя Дэниела и в Мировом интеллектуальном клубе, онлайн-форуме, где собираются интеллектуальные спортсмены. Дэниел не просто участвовал в мировом чемпионате по запоминанию, но также открыто критиковал его, предложив даже программу из восьми пунктов, которая, по его мнению, могла сделать соревнования более честными, популярными и привлекательными для СМИ. Я был особенно удивлен одним из его постов. Это было рекламное объявление от 2001 г., где он предлагал раскрыть «секреты "формулы силы ума"» в уникальном «онлайновом курсе "Сила ума и развитие навыков запоминания"». Что это были за секреты? Удивительно. И почему он не поделился ими со мной, когда мы встречались?

Что восхищает и удивляет нас в савантах – и объясняет, почему Дэниел получает столько внимания от ученых и общественности, – это их инаковость и способность с относительной легкостью делать то, что кажется невозможным. Они в некотором роде инопланетяне среди нас, белые вороны в естественном порядке вещей во Вселенной. Хотя то, что делают интеллектуальные спортсмены, может потрясти нас до глубины души, мы знаем, что это просто фокусы. А дальше – как с любым трюком: стоит только узнать, каким образом достигается это «чудо» – и научиться совершать его самому, – оно теряет большую часть своей притягательности. Но саванты – это то, что надо. Их память не фокус, а талант.