Гретхен Рубин - Проект Счастье: Мечты. План. Новая жизнь

Кроме того, я сознательно постаралась более внимательно относиться ко всему, что кажется мне смешным. Например, меня всегда веселили фразы типа «А — это новое Б». Поэтому, исключительно ради смеха, я начала составлять новый список (выполняя еще и данное себе обещание «не думать о результатах»).

♦ Сон — это новый секс.

♦ Завтрак — это новый обед.

♦ Хэллоуин — это новое Рождество.

♦ Май — это новый сентябрь.

♦ Понедельник — это новая среда (для составления планов после работы).

♦ Три — это новые два (о количестве детей).

♦ Сорокалетие — это новое тридцатилетие, а одиннадцать — это новые тринадцать (о возрасте).

Почему они кажутся мне смешными? Не знаю…

У меня появилась возможность посмеяться над собой, когда в одной из книжных рецензий упомянули «входящий в моду жанр», получивший название «трюковой нонфикшн».

— Только посмотри на это! — сказала я Джеми, тряся у него перед носом газетой. — Я — часть целого жанра! И не просто жанра, а трюкового жанра. «Методологической журналистики»!

— А в чем трюк-то?

— Целый год заниматься чем-нибудь одним.

— Ну и что в этом такого? Торо переехал в Уолден-Понд на целый год… ну, на два года, но смысл тот же.

— Но теперь мой проект выглядит совсем неоригинально и тупо, — взвыла я, — плюс ко всему, я еще и не единственная, кто пишет «трюковую» книжку о счастье! И все получается неоригинально, тупо и поверхностно!

А потом я вспомнила: надо быть умнее, беспокойство и попытки встать в оборонительную позицию не приведут к счастью. Смейся в голос, шути над собой, действуй так, как хочешь себя чувствовать, займись рефреймингом.

— Ну здорово, — сказала я Джеми, внезапно перейдя на фальшивый бодрый тон, — я оказалась частью творческого направления, сама того не подозревая. Я проспала бум доткомов, я еле-еле умею обращаться с iPod, я не смотрю «Американского идола», но тут мне в кои-то веки удалось точно уловить дух времени.

Я заставила себя рассмеяться и немедленно почувствовала себя гораздо лучше. Джеми тоже развеселился, обрадовавшись, что ему не придется пытаться вытаскивать меня из депрессии.

Правило «смеяться вслух» распространялось не только на сам смех. Стремление реагировать со смехом означало, что мне надо отбросить гордыню, желание защищаться и «зацикливаться» только на себе. Я вспомнила об одном из важнейших моментов в жизни святой Терезы, когда она решила «смеяться вслух». Сообразно себе она назвала в качестве поворотной точки в своей духовной жизни, казалось бы, совершенно непримечательный эпизод. Каждое Рождество ей доставлял огромную радость ритуал открывания оставленных в ее башмачках подарков (так делают французы, вместо того чтобы развешивать на каминах носки), но однажды, когда ей было 14 лет, она, спускаясь за подарками, случайно подслушала, как ее отец сказал: «Ну, к счастью, это в последний раз!»

Привыкшая к тому, что родители холили и лелеяли ее, как маленькую девочку, юная Тереза могла расплакаться в ответ на любой упрек или резкое слово, и от такой бессердечной фразы ее должно было бы бросить в слезы. Однако, стоя на лестнице, Тереза почувствовала то, что позднее описала словами «полная трансформация». Она сдержала слезы и, вместо того чтобы разрыдаться под влиянием отцовских слов, отвергнуть его подарки или обиженно запереться в своей комнате, сбежала вниз по лестнице и радостно развернула свои свертки. Ее отец радостно смеялся вместе с ней. Тереза поняла, что самая правильная реакция на раздражение — просто «засмеяться вслух».

Чтобы продвинуться в своих исследованиях, я прошла Ньюкаслский тест оценки личностных характеристик (Newcastle Personality Accessor Test), и его результаты показали, что мне следует более внимательно следить за своими манерами. Этот короткий тест (он состоит всего из 12 вопросов) дает возможность очень точно оценить личностные характеристики путем использования модели «Большой пятерки», которая в последние годы стала считаться самой всесторонней, надежной и результативной научной методикой в этой сфере. В соответствии с этой пятифакторной моделью личностные характеристики человека можно определить по числовым показателям в пяти основных категориях.

1. Экстраверсия — реакции на позитивные стимулы.

2. Невротизация — реакции на угрозы.

3. Добросовестность — реакции на ограничения (самоконтроль, планирование).

4. Уживчивость — внимание к окружающим.

5. Открытость опыту — широта ассоциативного мышления.

Я всегда считала, что «экстраверсия» — это, по сути, «дружелюбие», но в соответствии с этой схемой высокие показатели экстраверсии наблюдаются у людей, проявляющих мощные позитивные реакции, в результате чего они чаще сообщают о чувствах радости, желания, возбуждения и энтузиазма. Хотя я часто разбрасывалась словом «невротик», я не очень точно представляла себе, что оно значит. Оказалось, что люди с высоким показателем невротизации склонны бурно проявлять негативные реакции, то есть страх, беспокойство, стыд, чувство вины, отвращение, печаль, причем часто они направляют все эти чувства на самих себя.

Ответив на двенадцать вопросов, я подвела итоги.

1. Экстраверсия — уровень ниже среднего.

2. Невротизация — уровень ниже среднею.

3. Добросовестность — высокий уровень.

4. Уживчивость — низкий уровень (это потому что я женщина, а если бы была мужчиной, то получила бы «ниже среднего»).

5. Открытость опыту — высокий уровень.

Результаты показались мне достаточно точными. Как я уяснила для себя во время апрельской поездки в метро, находясь на «нейтрали», я не отличаюсь ни особенной веселостью, ни особенной меланхоличностью, и была действительно «ниже среднего». Я очень добросовестный человек. Меня порадовал высокий результат в отношении открытости к опыту, я не знала, как покажу себя в этой области. Но, что важнее всего, меня не удивил низкий показатель уживчивости: мне была известна эта моя особенность. Когда я упомянула о низком показателе уживчивости в разговоре со своими друзьями (с настоящими друзьями), они в один голос воскликнули: «Это совершенно неправильно! Ты очень уживчивый человек!» Подозреваю, что мои друзья, как следует из такого проявления преданности, гораздо более уживчивы, чем я.

«Ничто, — писал Лев Толстой, — не делает нашу жизнь или жизни других людей более прекрасными, чем непрестанное проявление доброты». В повседневной жизни доброта выражается в хороших манерах, и моя недостаточная уживчивость проявлялась, в частности, в невнимании к окружающим: я толкалась, обгоняя других пешеходов на тротуаре, редко проверяла, не стоит ли уступить кому-нибудь свое место в метро, не удосуживалась говорить «только после вас», «нет, лучше пусть это достанется тебе!» или «могу ли я чем-нибудь помочь?».