Азиз Ниязи - Жить со смыслом: Как обретать помогая и получать отдавая

Христианская благотворительность всегда была одной из важнейших составляющих тех отношений, которые связывали человека и Бога. Человек, созданный по образу и подобию Божьему, человек, по много раз на дню в каждой своей молитве просящий Господа о милости и милосердии, и сам в своих делах и поступках должен был быть милостив к своим ближним. В Ветхом Завете, в Книге пророка Осии, Господь говорит о Себе: «Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений» (Осия: 6:6). В Евангелии от Матфея Христос говорит человеку: «…Алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф 25:35–36). И далее: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф 25:40).

Саму крестную муку Христа апостол Павел в Послании к Титу связывает с надеждой обратить человека к добру. Христос «дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам» (Тит 2:14). Благотворительность, творение добра рассматривается в христианстве как цель и смысл, как результат нравственного совершенствования человека, как тот единственный путь, следуя которым можно получить спасение на Небесах.

Христианская традиция, какой мы ее знаем, сложилась на стыке, но, главное, на соединении, конвергенции двух во многом далеких друг от друга традиций благотворительности – античной, полисной, и ветхозаветной, иудейской. Их взаимодействие, часто весьма неровное, началось в IV веке до н.э., когда Палестина после походов Александра Македонского попала в орбиту эллинистического мира, и особенно интенсивно пошло вслед за тем, как Иудейское царство – сначала относительно мирно (при Ироде), а потом почти с беспримерным насилием – было окончательно включено в состав Римской империи. Разница этих традиций – обе из них никогда не сомневались в необходимости благотворительности, базировались на убеждении, что общество без нее существовать не может, – была связана с отличными взглядами на суть и смысл человеческой жизни, тех отношений, которые соединяют человека и Бога, на ином понимании общественного блага и, соответственно, целей и задач как самого благотворителя, так и людей, которым он стремится помогать.

Это соединение оказалось возможным и с I века н.э. развивалось с удивительной динамикой не только потому, что Иудея стала частью греко-римского мира и больше не могла игнорировать его влияния на все стороны своей жизни, то есть, если так можно выразиться, была вынуждена открыться, но главное, потому, что после проповеди Христа вся жизнь ранней христианской церкви от апостольских времен до правления императора Константина Великого целиком и полностью базировалась на благотворительных пожертвованиях частных лиц, еще вчера – язычников.

Но и после Константина Великого, когда христианство стало уже государственной религией Римской империи и, соответственно, стало пользоваться разнообразной, в том числе имущественной и финансовой, поддержкой императорской власти, благосостояние церкви, сама возможность существования церковных общин была бы немыслима без миллионов и миллионов частных пожертвований. На них строились и украшались храмы, проводились службы, обеспечивалось священство, велась миссионерская и благотворительная работа уже самой церкви, которая многие века и во всем христианском мире, вне всяких сомнений, играла главную роль в помощи бедным, голодным, больным и увечным.

Чтобы не быть голословными, обрисуем хотя бы в общих чертах эти разные мотивы и настроения, которые уже ранняя христианская церковь сумела в своей практической деятельности преодолеть и выработать собственное понимание как общественного блага, так и того, какая человеческая жизнь, какие поступки и мотивы человека признаются правильными и угодными Высшей силе.

Историки античности сходятся на том, что, как в Аттических полисах, так и в полисах Великой Греции, позже – в Риме и в Римской империи, частное богатство – будь то деньги или земли – было неразрывно связано с гражданскими обязательствами и ответственностью. Собственно говоря, отсутствие механизмов для правильного, регулярного сбора налогов приводило к тому, что другого способа перераспределения общественного богатства, соответственно и реализации общественного блага, просто не было. Естественно, что, как в греческих городах, так и в Римской республике, позднее в Римской империи, великодушие, готовность жертвовать средства на самые разнообразные проекты, связанные с защитой, благоустройством и функционированием городской жизни, почиталось важнейшей общественной и политической добродетелью и затмевало любые моральные мотивы жертвователя. Память, которую ты по себе оставил, уважение, престиж, которыми ты пользовался при жизни, то есть те вещи, которые мы сейчас часто не слишком одобрительно зовем тщеславием, безусловно были главным стимулом для благотворителей, и в ту эпоху никто не видел здесь ничего зазорного.

В городах Римской империи, как раньше в греческих полисах, на средства людей, играющих ведущую роль в их политической и общественной жизни, возводились акведуки, дороги и мосты, строились военные корабли и вооружалось войско, возводились общедоступные бани, театры, цирки, форумы и храмы, оплачивались представления и раздавались деньги. В Риме, численность населения которого в период высшего расцвета города, по-видимому, превышала миллион человек, раздача средств (денег и хлеба) достигала такого уровня, что на нее в общем и целом можно было существовать.

Греция и Рим благодаря высокоразвитому сельскому хозяйству и ремеслу, обширной морской торговле, но в не меньшей степени благодаря военной добыче и податям, которые должны были уплачивать в казну колонии, накапливали огромные богатства, и это позволяло возводить общественные здания с неслыханным в древние времена размахом и великолепием. Многие из этих построек, например в Риме, до наших дней сохранили имя того, на чьи средства они были возведены, – театр Помпея (первый каменный театр в Риме), театр Марцелла. Это лишний раз подтверждает, что в то время именно частная благотворительность служила основой социальных связей и самого существования античного полиса. Добавим, что античность не менее усердно, чем на великолепные общественные постройки, жертвовала на библиотеки и на хосписы, которые служили местом ночлега для приезжавших на поклонение в тот или иной храм, на больницы, школы, вообще на воспитание и обучение сирот и детей из бедных семей.