Азиз Ниязи - Жить со смыслом: Как обретать помогая и получать отдавая

Потом я спросил Батмана, как он решил стать ламой. Оказалось, что в Калмыкии до сих пор сильны родовые отношения и традиции, а из рода Батмана вышло немало гелюнгов. Ну и конечно, голос сердца – просто ради традиций не возложишь на себя сотни обетов…

Расставаясь, Батман проводил нас до калитки.

– Скажи, а тебе не бывает страшно здесь, одному?

Батман грустно улыбнулся:

– Бывает… Но я учусь преодолевать страх. Мой учитель говорит, что Дар Бесстрашием ценнее дара вещами. Ведь это защита живых существ не столько от всяких реальных опасностей, сколько от страха как такового. Ведь если человеку страшно, ему не до Учения, куда там! Испуганный человек вообще не в состоянии нормально думать, тем более следовать Пути.

Когда я научусь преодолевать страх, я смогу даровать бесстрашие и другим, как это делает мой учитель. Для этого существуют специальные молитвы и медитации. И даже если где-то далеко-далеко человека терзают страх и уныние, с помощью Дара Бесстрашием можно придать ему сил и уверенности…

«Жил в одной стране добродетельный человек, истинный Бодхисаттва, своим трудом накопивший большие богатства, а мудростью подобный брахману. Никогда не хвалился он своими сокровищами, не прятал их в доме, но с великой щедростью раздавал всем нуждающимся. И нищие, стоя у порога его дома, не мучились вопросом: «Подаст или не подаст?»

И вот однажды, когда Бодхисаттва собирался сесть за стол и приступить к трапезе, к его дому подошел смиренный нищий. Встав в отдалении, он опустил глаза и застыл, держа в руках чашу для подаяний.

«Возлюбленная моя! – обратился хозяин к своей жене. – Подай этому смиренному страннику еды с нашего стола, чтобы он мог разделить нашу трапезу!»

Тем временем коварный демон Мара, желая не допустить еще одного проявления щедрости Бодхисаттвой, разверз между его домом и нищим страшную пропасть, полыхающую огнем. Жена Бодхисаттвы, несущая блюдо с едой и напитками, в ужасе отпрянула от рва, объятого пламенем. Тогда сам хозяин, взяв у жены блюдо, подошел к огненной пропасти.

И понял Бодхисаттва, что это злокозненный Мара мешает ему совершать сострадательные поступки и желает погубить его. В этот миг страх сковал его движения, и он замер перед огненным рвом…

Но не простой нищий пришел в тот день к дому Бодхисаттвы, сам Будда явился в образе просящего подаяния. Видя страх и смятение праведника, Благословенный мысленно послал ему Дар Бесстрашием. В тот же миг сердце Бодхисаттвы успокоилось, и ему показалось, что он слышит голос: «Не бойся! Адское пламя Мары не причинит тебе вреда, ибо ты идешь, чтобы накормить страждущего!»

И тогда смело шагнул Бодхисаттва в раскаленную пропасть. И – о чудо! Под его ступнями стали распускаться прекрасные цветы лотоса, и по ним, невредимый, Бодхисатва перешел пропасть и с поклоном протянул нищему блюдо с едой…»

Во время конференции по вопросам монголоведения в Улан-Баторе мне довелось познакомиться с молодым бурятским ученым по имени Баир. Встреча наша произошла в удивительно красивом месте, в «Чингизийн Хурээ», где создан музей под открытым небом «Ставка Чингисхана».

Разговор наш об истории Монголии плавно перешел к буддизму, к вопросам веротерпимости.

– О, это интересная тема! – улыбнулся бурят. – Буддизм – удивительная религия! Хотя бы тем, что он не знал религиозных войн, преследований и мучеников за веру – по крайней мере, до ХХ века…

– Вы сказали – преследований не было до ХХ века? А потом?

– Потом начались гонения в Советской России. Многие храмы и монастыри были закрыты или разрушены, монахов расстреляли или посадили. Это было страшное время. И тогда многих людей спас Дар бесстрашием, который монахи посылали верующим даже из лагерей и тюрем. Вы знаете о Бидии Дандароне?

– Только то, что он практиковал Тантру и был репрессирован…

– Дандарон был выдающимся буддийским философом. В 1921 году в нем, шестилетнем мальчике, признали перерождение одного из великих лам Тибета и провозгласили Дхармараджи – «Царем Учения». Но носить столь высокий духовный титул в Советском Союзе было смертельно опасно. В 1937 году Дандарон был арестован, после чего многие годы провел в тюрьмах и лагерях. Но и в тех поистине нечеловеческих условиях Бидия Дандарон оставался бесстрашным, гордым, несгибаемым человеком и смог помочь очень и очень многим…

Дар бесстрашием можно передавать на расстоянии, но можно и непосредственно, просвещая людей, утешая их в трудную минуту. В лагере с ним сидели и ламы, и ученые, но всех их объединил Дандарон. Он рассказывал о буддизме, учил искусству медитации, тантрическим практикам. Это было удивительно – люди, лишенные всего, с риском для жизни продолжали заниматься духовной деятельностью!

Когда Дандарона выпустили из тюрьмы, он некоторое время жил в родном селе в Бурятии, где, несмотря на запреты, практиковал Учение и помогал людям! Это было большим счастьем для верующих и большой проблемой для советской власти. Его снова посадили. Перебравшись в город после выхода на свободу, он долгое время не мог устроиться на работу и нередко ночевал на улице. Но друзья по лагерю помогли ему, и вскоре Дандарон создал в Ленинграде тайный кружок буддистов, куда вошли не только буряты, но и многие молодые люди из Европейской России, а также некоторые известные востоковеды и буддологи. Но в 1972 году Дандарона и его учеников арестовали, и вскоре он умер в тюрьме…

Баир помолчал и продолжил рассказ:

– А после оккупации Тибета китайцами, особенно во время «культурной революции», гонения начались и в священной Стране Снегов. Монастыри были разрушены, монахи расстреляны или брошены в тюрьмы. Многие навсегда покинули родину, в том числе и Далай-лама. Но Дар Бесстрашием, который передают монахи, непрестанно читая специальные молитвы, помогает людям выстоять, выдержать трудности и лишения, сохранив при этом веру в Учение Будды…

Знакомой по прошлым экспедициям дорогой я подъезжал к калмыцкому поселку Яшкуль. Пропетляв по пыльным улицам, я вскоре оказался у школы, за которой ярко светился крашеным деревом буддийский храм-хурул.

Мне навстречу вышел калмык средних лет в традиционном облачении ламы.

– Здравствуйте! – улыбнулся я и назвал свое имя.

– Здравствуйте, здравствуйте! Лувсын меня зовут. Я местный гелюнг. О, Вы на велосипеде приехали! Не трудно по нашим-то дорогам педали крутить?

– У Вас дороги еще ничего – не то, что в Монголии! – улыбнулся я. – И потом, на велосипеде я свободен, могу заехать в любое место.

Лама засмеялся:

– Я вижу, Вы настоящий кочевник! Ну, пойдемте в дом!

Лувсын жил в небольшой деревянной пристройке с другой стороны храма. Комната ламы была полна книг – как узких и длинных буддийских, завернутых в ткань, так и вполне современных, в твердых и мягких обложках.