Алан Уотс - Путь Дзэн

Смрити — воспоминание и самадхи — концентрация образуют раздел, посвященный медитации, внутренней ментальной практике пути Будды. Совершенное воспоминание — это постоянное удержание в памяти и осознание своих ощущений, чувств и мыслей — без какой бы то ни было цели или оценки. Это тотальная ясность и бдительность ума, активно пассивного, в котором события приходят и уходят как отражения в зеркале. Ничего не отражается, кроме того, что есть .

Гуляя, стоя, сидя или лежа, он сознает, что он делает, так что, хотя тело его вовлечено, он знает его таким, как оно есть… Уходя и возвращаясь, всматриваясь впереди назад, сгибая или выпрямляя руку…, он действует с полной ясностью осознания [18] Маджшхима Никайя, 1.56. .

При такой ясности сознанию становится очевидно, что различие между мыслящим и мыслью, познающим и познаваемым, субъектом и объектом — чистая абстракция. Нет ума с одной стороны и его переживаний с другой — есть лишь процесс восприятия, в котором нечего захватить, ибо нет объекта, и некому захватывать, ибо нет субъекта. Понятый таким образом процесс переживания перестает цепляться сам за себя. Мысль следует за мыслью без разрыва, иначе говоря, не нуждаясь в том, чтобы, разделившись, стать своим собственным объектом.

Где есть объект, там возникает мысль. Значит, мысль — это одно, а объект — другое? Нет, объект и есть сама мысль. Если бы объект был чем-то отличным от мысли — мысль имела бы два состояния. Поэтому объект сам по себе есть не что иное как мысль. Но может ли мысль обозревать мысль? Нет, мысль не в состоянии обозревать мысль. Как лезвие меча не может разрезать себя, как кончик пальца не может коснуться сам себя, так мысль не может увидеть сама себя [19] Сикхасамуччаия. 234. В [23. с.136]. .

Эта не-дуальность ума, который уже не обращен против самого себя, называется самадхи . Так как бесплодное «коловращение» мысли вокруг самой себя прекращается, самадхи и есть состояние глубочайшего покоя. Но это не есть неподвижность абсолютной бездеятельности, ибо ум возвращается к своему естественному состоянию, самадхи сохраняется и во время «ходьбы, стояния, сидения и лежания». Однако с древних времен буддизм особенно культивировал практику воспоминания и медитации в положении сидя. Множество изображений Будды показывают его медитирующим сидя, в особой позе, называемой падмасана — поза лотоса — со скрещенными ногами и вывернутыми пятками, лежащими на бедрах.

Сидячая медитация вопреки распространенному мнению не является «духовным упражнением», тренировкой, преследующей какую-то скрытую цель. С точки зрения буддизма, это просто наилучший способ «сидения», и совершенно естественно оставаться сидя, раз делать нечего и тебя не пожирает нервное возбуждение. Для беспокойного западного темперамента сидячая медитация представляется определенной дисциплинарной мерой не из приятных, потому что мы совсем не умеем «просто сидеть» — без угрызений совести, без ощущения, что для оправдания своего существования необходимо делать что-то более важное. Для успокоения этой мятущейся совести приходится представлять себе сидячую медитацию как упражнение, дисциплину, преследующую особую цель. Но с этого самого момента она перестает быть медитацией, ( дхьяной ) в буддийском смысле слова, ибо там, где есть цель, где есть стремление и достижение результатов, там нет дхьяны .

Слово дхьяна (пали — джхана ) есть санскритский исток китайского слова чань и японского дзэн , так что его совершенно необходимо осознавать для понимания Дзэн-буддизма. «Медитация» в общеупотребительном смысле слова как «обдумывание» или «размышление» — наиболее ошибочная его интерпретация. Но другие варианты, такие как «транс», «погружение» — еще хуже, т. к. они наводят на мысль о гипнотическом состоянии. Лучше всего оставить дхьяну без перевода и ввести ее в наш язык так же, как мы сделали это со словами Нирвана и Дао [20] «Палийский Канон» ( Виная Питика , III, 3–6 и Маджхима Никайя , 1, 349-52) перечисляют восемь разновидностей джханы : четыре pyпa-джханы и четыре арупа-джханы — стадии джханы с формой и без формы. Первые четыре постепенно овладевают понятиями ( витакка ) и дискурсивным мышлением ( вичара ), с помощью самадхи создавая невозмутимость ( уппекха ). Иными словами, ум возвращается к своему естественному состоянию целостности и недвойственности, он перестает цепляться за переживание с помощью символов дискурсивного мышления. Он воспринимает мир уже без слов и без понятий. Далее располагаются четыре стадии apyпa-джханы , которые описаны как стадии «Безграничного пространства», «Безграничного сознания», сферу «Ничто» и сферу «Ни перцепции, ни апперцепции» (Ни восприятия, ни не-восприятия). Это стадия постижения ума своей собственной природы. В момент своей смерти Будда, как считают, вошел в паринирвану , т. е. окончательную нирвану из четвертой рупа-джханы . .

В буддийской терминологии слово дхьяна включает в себя значения двух слов: смрити и самадхи , и точнее всего оно переводится как состояние объединенного однонаправленного сознания. Оно однонаправлено, во-первых, в том смысле, что сосредоточено на настоящем, ибо для ясного сознания не существует ни прошлого, ни будущего, а только данный миг ( экакшана ), — то, что западные мистики называли «Вечное Сейчас». Во-вторых, оно однонаправлено в том смысле, что является состоянием сознания, где неразличимы познающий, познавание и познаваемое.

Татхатта (т. е. Будда) является тем, кто видит то, что видно, но он не осознает (на маинати — или «не различает») увиденное, пеувиденное, видимое или видящего. То же самое относительно слышимого, ощущаемого, познаваемого — он не мыслит о них в таких категориях [21] Аннутара Никайя, II, 25. .

Что означает слово дхьяна , трудно почувствовать еще и потому, что наш (английский) язык не допускает употребления переходного глагола в безличном предложении. Там, где есть «познавание», грамматическая условность требует назвать кого-то, кто познает, и что-то, что познается. Мы так привыкли к этой конвенции речи и мышления, что никак не можем признать, что это всего лишь условность и что она не всегда совпадает с действительным переживанием познания. Когда мы говорим «сверкнул свет», — уже легче пробиться сквозь грамматическую конвенцию, и заметить, что «сверкание» и есть свет. Но дхьяна, состояние ума освобожденного, или просветленного человека, естественно, свободна от того, чтобы смешивать конвенциональные понятия с реальностью. Интеллектуальное неудобство, которое мы ощущаем при попытке представить себе процесс познания без четкого «кого-то», кто познает, и «чего-то», что познается, подобно стеснению гостя, прибывшего на официальный прием в пижаме. Ошибка эта относится не к бытию в целом, а к нашей традиции.