dmitry - Кен Уилбер Б Л А Г О Д А Т Ь И С Т О Й К О С Т Ь

В Асиене мне делали потрясающий массаж, но что мне особенно нравилось — так это молитва, с которой Джанет начинала каждый раз (она бывшая монахиня). Это была короткая целительная бахаистская* молитва.

Имя моего исцеления - Господь мой,

Память о Тебе - мое лекарство,

Близость к Тебе - моя надежда,

Любовь к Тебе - моя подруга.

Твое милосердие - мое исцеление и моя поддержка

И в этом мире, и в том, который грядет.

Твое искусство есть поистине вся щедрость,

Все знание,

Вся мудрость.

«Смирись пред Господом» — по-прежнему моя мантра. Рамана Махарши говорит: «Смиряйся перед Ним и принимай Его волю, появляется Он или исчезает. Жди Его воли. Если ты хочешь, чтобы Он делал то, чего хочешь ты, то ты не смиряешься, а приказываешь. Нельзя просить, чтобы Он слушался тебя, и при этом считать,

< * Бахаизм — это независимая религия наравне с исламом, христианством и прочими признанными мировыми религиями, наиболее молодая из религий откровения. Основана в Иране Бахауллой (1817—1892). Учения бахай фокусируются на единстве Бога, единстве религии и единстве человечества. — Прим. пер.>

что ты смиряешься... Пусть все будет в Его воле...» Чем пристальней я проверяю свою способность к такому смирению — а я привыкла считать, что она у меня развита слабовато, — тем больше я понимаю, что оно приводит меня к тому же, к чему приводит спокойствие, приятие вещей как они есть, без попыток управлять или изменить их. Вот так опять буддизм [119] Учение Рамана Махарши принято относить к адвайте, философии, основанной на индуистской религии. — Прим. ред. помог преодолеть мое отторжение христианской терминологии и осознать общие истины и учения.

Мне очень нравится в учении Раманы Махарши этот акцент на «всегда-уже». Мы уже просветлены и всегда были просветлены; мы уже составляем одно целое с Самостью и космосом — и всегда так было. Он говорит следующее:

«Люди не могут понять простой и неприкрашенной истины — истины своего каждодневного, нынешнего и вечного сознания. Эта истина — «Я». Есть ли хоть кто- то, кто не осознает «Я»? Но при этом они даже слышать об этом не хотят, они жаждут узнать о том, что находит- ся вовне, о рае, об аде и о реинкарнации. Они любят тайны и не любят очевидных истин, поэтому религии потакают им — только для того чтобы в конце сделать круг и вернуть их к «Я». Сколько бы ты ни блуждал, в конце концов ты неизбежно вернешься к «Я» — так почему бы не обрести себя в «Я» здесь и сейчас?

Благодать присутствует всегда. Благодать — это и есть «Я». Благодать не нуждается в том, чтобы ее искали. Единственное, что нужно, — это осознать ее существование...

То, что не является вечным, не стоит того, чтобы его осознавать. Поэтому то, что мы ищем, не должно иметь начала — мы ищем только то, что вечно и наличествует прямо сейчас, наличествует, как твое собственное осознавание».

Об усилиях: «Мы совершаем все мыслимые аскетические подвиги, только чтобы стать тем, кем мы уже являемся. Все усилия направлены лишь на то, чтобы освободиться от ложного впечатления, что мы ограничены и связаны скорбями самсары (земной жизни).

Сейчас для тебя невозможно жить, не совершая усилий. Когда ты дойдешь до глубины, для тебя будет невозможно жить, совершая усилия».

20 октября

Недавно я закончила вторую очистку организма и печени. Очень увлекательное дело — избавлять организм от той дряни, которая прячется в толстой кишке и желчном пузыре! Это часть программы Келли, и, поскольку многие мои друзья заинтересовались этими двумя программами очистки, я прилагаю инструкции, где можно заказать все необходимое. Для меня программа общей очистки началась с того, что на протяжении нескольких месяцев из меня выходило то, что называется «слизистыми комками». Когда я в первый раз занялась очисткой печени, у меня ничего не получилось — думаю, потому что я не пила яблочный сок. Во второй раз я на пять дней подняла дозу инсулина, чтобы можно было съесть много яблок, — и в результате из меня вышло примерно тридцать больших желчных камней (размером от горошины до большого боба) и еще тридцать с лишним размером поменьше. Да-да, они действительно зеленые, как я и слышала, но ни разу не видела! Очень многие считают, что каждый человек должен делать такое раз в год, чтобы кишечный тракт был здоровым. После того как очистка закончилась, я сказала Кену: «Жизнь моя свелась к исследованию собственных фекалий!»

Что касается Кена, то он делает для меня почти все, пока я живу жизнью пожилой леди. Он всегда рядом, чтобы помогать мне во всем на свете. Он смущается, но я по-прежнему называю его «мой герой». Он готовит мне еду, ухаживает за мной, следит за моей диетой, возит по врачам, помогает мне с инъекциями инсулина, даже помогает мне принимать ванну, если я устала. Каждый день он встает в пять утра, чтобы помедитировать перед тем, как посвятить весь оставшийся день мне. Во время этих медитаций происходит что-то поистине чудесное. Он говорит, что обучился искусству служения и его поступки великолепно это подтверждают! Когда я говорю ему, как мне жаль, что мой рак сломал ему карьеру, он смотрит на меня из-под своих густых бровей и отвечает: «Да я самый счастливый человек на свете!» Какой же он прекрасный!

Что же происходит с другими частями моего организма?

У Трейи не было возможности закончить это письмо, потому что она ослепла на левый глаз. Примерно тогда, когда она стала дышать через кислородную подушку, я заметил, что она не очень хорошо различает то, что находится у нее в левом зрительном поле. Анализы подтвердили: опухоль мозга повредила зрительный центр, и Трейя, возможно, навсегда, утратила возможность видеть левым глазом.

Произошло ли это из-за роста опухоли или ее омертвения, мы не могли определить. Естественно, традиционная медицина сказала, что из-за роста, Гонзалес сказал, что из-за омертвения. Но в любом случае факт состоял в том, что масса опухоли в мозге увеличивалась, и именно мозг, а не легкие, стал нашей главной заботой. Трейя начала принимать декадрон, мощный стероид, способный месяц-другой контролировать воспаление в мозге. К концу этого периода ткани в мозге по-прежнему были смещены и разрушены. Ожидалась дальнейшая утрата функций, а боли должны были стать непереносимыми, что делало неизбежным прием морфия.

Теперь это превратилось просто в гонку со временем. Если энзимы действительно помогали, то они должны были переломить ситуацию через один-два месяца. А организм Трейи должен был избавиться от мертвых тканей в мозге, иначе давление от растущих или умирающих раковых клеток убьет ее.

Трейя выслушала все эти объяснения — именно в таких сухих выражениях, которые я и воспроизвел, — и даже глазом не моргнула. «Ну, если наперегонки, — сказала она, — значит, не будем останавливаться».