Мирзакарим Норбеков - Где зимует кузькина мать, или как достать халявный миллион решений

Да и кто знает, что такое чудеса?

Понятно? Да ни хрена вам не понятно!

Короче говоря, хотите раскрыть свои скрытые способности? Хотите что-нибудь успеть в этой жизни? Хотите оставить след в истории, чтобы ваши дети и внуки гордились вами?

Есть у вас амбиции? Есть у вас вкус к великому созиданию добра, творению, свершению?

Тогда одно из простеньких упражнений, доступных всем.

Спросите себя: «Кто я?».

Основательно подумайте и ответьте.

Снова спросите: «Кто я?».

Ответьте как-то иначе.

И так сорок раз подряд. А лучше четыреста!

Техника безопасности!

Когда человек избавляется от первых ложных «я», У него начинается состояние пустоты. Это может привести к временной депрессии.

Если почувствуете дискомфорт и нежелание работать — ни в коем случае не останавливайтесь! Один из секретов состоит в том, чтобы идти дальше и не останавливаться, пока не почувствуете в себе раскрепощение и легкость освобождения.

Заполнить обязательно

Ваши ответы впишите сюда

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Кто я?

Остальные 399 страниц вклейте самостоятельно! Заполните до следующего понедельника!

Посчитайте: сколько раз вам понадобилось ответить, чтобы почувствовать себя пустым местом? И сколько — чтобы почувствовать в себе истинное «я», которое было растоптано, унижено уничтожено вашими ложными «я»?

Продолжайте, Спросите себя: «Куда я иду?».

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Начните подниматься к себе, Божественному,

И познайте в себе Творца и свои великие возможности

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Куда я иду?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

Ради чего я живу?

А таких страниц еще знаете сколько?

А теперь самое главное: где найти ответы на эти вопросы?

Если у вас на все есть готовые ответы, наштампованные до вас, полученные от добрых советчиков, из умных книг, из чужого опыта, значит, вы постигли «истину» и можете спокойно закрыть книжку. Нам не о чем говорить. Общаясь с «замороженным», я почему-то испытываю некоторый дискомфорт.

А вот если ответов нет, то интересно понять, почему.

Просто:

— истине нельзя научить;

— истина не дается готовой;

— истина постигаетсякак непередаваемый, непостижимый умом личный опыт.

Мои родимые! Могу ли сейчас пригласить вас на коротенькую прогулку?

Давайте отойдем в сторонку лет на тридцать. Прогуляемся по захудалому поселку с грязными улицами, старательно приветствуя ногами произведения табуна облезлых кур-саперов.

Войдем в дом с облупленной штукатуркой. Посидим среди опрятных сопливых ребятишек, на лицах которых появились первые рекламные угри.

Послушаем непонятное философствование стариков, так просто и обычно одетых. Они настолько просты, что, встретив их на улице, не обращая внимания, пройдешь мимо…

…Они говорили такие удивительные, странные и несуразные вещи, которые никак не соответствовали ни этой облупленной штукатурке, ни этим их застиранным сорочкам с бахромой на манжетах.

От них исходило непонятное величие и доброе могущество, их шутки вызывали вокруг постоянное веселье.

Одним словом, толпа клоунов и юмористов. Они рассказывали о таких невероятных, невообразимых, немыслимых возможностях человека…

Даже мне, пятнадцатилетнему юноше, жившему в мире фантазий и максимализма, все это казалось сказками для малышей.

И так же, как и остальные, сидел, ковыряя в носу, ожидая, когда же все это закончится. Одновременно выдумывал, изобретал убедительные для своего дяди аргументы в пользу того, почему я должен учиться в столице.

А на самом деле просто хотелось в город. Не было желания оставаться в этой дыре, где нет широких улиц, по которым вечно куда-то несутся толпы людей с умными лицами. Где нет того воздуха, которым дышат герои из телевизора.

Какому юноше не хочется оказаться в среде студентов, особенно если их до сих пор видел только в кино?!

Мечтал попасть туда, где моя фантазия рисовала жизнь с романтикой.

А мой покойный дядя, мир праху его, о котором я вслед за старшими привык думать, что в голове у него чуточку «вассалом алейкум», упорно твердил про какую-то школу:

— Право и возможность учиться в этой школе — есть великая награда Создателя.

Потом сравнивал его высокопарные речи с реальной жизнью: с немытым со времен динозавров чайником на керосинке, с деревянным вагончиком на колесах, стоявшим у входа на территорию маленькой строительной конторы, где дядя жил и работал сторожем.

Мои мысли противоречили друг другу. Только через много лет я понял, что этим старикам глубоко наплевать, где и кем работать, как выглядеть, потому что они знают, кто есть владыка истинного благосостояния.

Меня удивило, что в этой чисто узбекской деревне вдруг оказались вместе украинцы, узбеки, евреи — и все говорят об одном Боге. Чувствовал, что они так давно знают друг друга, будто вместе росли, и теперь привязаны друг к другу, словно близнецы.

Они говорили о каком-то тайном могуществе, но я-то смотрел на все через экран телевизора. Невзрачная, неброская внешняя сторона их жизни не вызывала желания подражать.

Тогда, в тот памятный день тридцать лет назад, сидели двадцать два Наставника. По одному на двух-трех кандидатов в ученики. И мы сдавали какой-то экзамен, смысл которого я понял только через много лет.

Вы уже знаете, почему мне меньше всего хотелось туда. Но меня с треском… приняли.