Святослав Бирюлин - Стратегия жизни. Как спланировать будущее, наполненное смыслом и счастьем

Это касается не только знаний или профессии. Мы все разные: по-разному смотрим на одни и те же вещи, с разной скоростью обрабатываем информацию, по-разному оцениваем риски и так далее. Если внимательно изучить каждого человека в отдельности, можно только удивиться тому, как мы вообще ухитряемся общаться друг с другом. Наверное, если бы не мощный социальный инстинкт, сгоняющий нас в «стадо», мы бы не выработали даже общего языка для общения. Мы можем много лет прожить с человеком, у нас могут быть общие дети, мы можем считать, что прекрасно знаем друг друга, но рано или поздно в любом союзе наступает момент, когда поступки «второй половины» изумляют нас до глубины души – настолько непохожим на нас самих он вдруг предстает.

А еще мы очень медленно меняемся, не в последнюю очередь из-за особенностей мозга, о которых я уже рассказывал. Жить устоявшимися привычками и паттернами поведения значительно проще, и потому, как только некий паттерн усвоен корой головного мозга, он сдается на хранение в энергетически менее затратный лимбический мозг и оттуда влияет на наше поведение, словно кучер, тянущий за вожжи. Мы этого можем даже не осознавать. Люди меняются, но медленно и неохотно. И чем старше мы становимся, то есть чем богаче наш архив паттернов, тем медленнее и неохотнее меняемся. Психологи называют снижение с годами способности к изменениям возрастной ригидностью. Для изменений (то есть для новых нейронных связей) необходима мощная мотивация, и, хотя катализатором может послужить внешнее потрясение, сдвиг должен произойти в самых глубинных пластах нашей личности, и тогда эти изменения уже начнут влиять на поведение. Простое копирование чужого поведения к внутренним сдвигам не приведет (из этого правила есть некоторые исключения, о них мы поговорим немного позже).

А все это означает, что чужие принципы, ценности, установки нам не подойдут. Они:

а) не соответствуют нашей сути, потому что все люди разные;

б) не будут нами толком усвоены, потому что мы меняемся с трудом.

И это, в свою очередь, также означает, что попытки выстругать «улучшенную версию себя», как это предлагают некоторые «учителя жизни», могут не только не привести к желаемым результатам, но и нанести серьезный вред.

Но если мы не довольны своей жизнью, если у нас есть мотивация к изменению, если мы хотим жить лучше, полнее, счастливее, неужели ничего нельзя сделать? Можно. Но при двух очень важных условиях.

1. Изменения не просто продиктованы внутренним желанием меняться, они соответствуют нашим глубинным внутренним установками паттернам.

2. Изменения проводятся не в режиме преодоления. Подвигам нет места в ежедневном графике человека. Безусловно, любые изменения требуют усилий, и порой немалых, но между усилиями и насилием над собой есть тонкая, но важная грань, пересекать которую нельзя.

Много лет назад мой руководитель научил меня очень мудрой вещи: нужно не бороться со своими недостатками, а развивать свои достоинства. Недостатки – это плохо проложенные «маршруты» в голове, и исправить их невероятно сложно, если вообще возможно. В то же время каждая минута, инвестированная в развитие своих достоинств, принесет куда более существенные дивиденды.

Наша задача не в том, чтобы создать «лучшую версию себя», а в том, чтобы преодолеть внутренние запреты на счастье, о которых пойдет речь в следующей главе, и прийти к себе. Отыскать под толщей долженствований и обязанностей свои подлинные желания и устремления и, оттолкнувшись от них, словно ото дна, разработать стратегию – стратегию своей подлинной, счастливой жизни.

Есть люди, считающие жизнь борьбой. Что ни день – то вызов. Что ни год – то новые рекорды. Они испытывают чувство вины, если иногда позволяют себе просто расслабиться на часик-другой и не бороться некоторое время с собственными несовершенствами. Другие (и я сам, чего греха таить, к ним принадлежу) слишком много беспокоятся о будущем. В наших головах постоянно крутится кинофильм о грядущем, обычно с неблагополучным исходом, даже в те моменты, когда до этого будущего еще очень далеко, а мы пребываем во вполне благополучном настоящем.

Не думаю, что мысль о том, что и то и другое вредно, требует серьезных доказательств. Оба типа людей физически находятся в сегодня, а мысленно слишком много времени проводят в завтра. Одни предвкушают будущие победы, другие пугаются еще не случившихся воображаемых несчастий. Последствия этого тоже очевидны – неспособность полноценно наслаждаться настоящим. Разумеется, думать о будущем необходимо. Более того, не думать о будущем, боюсь, невозможно, так устроен наш мозг. Но можно попробовать сбалансировать будущее с настоящим.

Любой психоаналитик скажет, что корнями подобные проблемы уходят в прошлое, в детство. В какой-то далекой точке много лет назад с нами произошло что-то, что вселило в нас тревогу. И поскольку рядом не оказалось никого, кто сумел бы эту тревогу развеять, нам, маленьким и неопытным, пришлось справляться с ней самим. Но задача оказалась слишком большой и непосильной для хрупкой детской психики, и полностью изжить тревогу нам не удалось. Она осталась, переродившись в тревожность, замаскировалась и проявляется сейчас под какими-нибудь на вид невинными симптомами. Например, мы слишком тревожимся о завтрашнем дне, что с учетом обилия плохих новостей из СМИ не выглядит таким уж противоестественным.

Бороться с этим можно двумя способами. Первый – отправиться к профессиональному психоаналитику и пройти курс психотерапии. В ходе долгой серии сеансов специалист поможет вам докопаться до причин тревожности и правильно их проработать. Результатом станет снижение тревожности и улучшение качества жизни. Если ваша тревожность (а жизнь в постоянной борьбе – это тоже, увы, тревожность) сильна, я бы рекомендовал именно так и поступить.

Но в случае, если тревожность достаточно умеренна, ее можно несколько уменьшить и «домашними средствами». Конечно, изначальную ее причину таким путем не искоренить, но уровень стресса до какой-то степени снизить вполне реально. Мы не можем, как я писал в предыдущем разделе, полностью изменить свою личность или образ мыслей, но кое-какие изменения нам все же по силам. И первое, с чего нужно начать, – нужно признать, что эта проблема существует.

Много лет назад я работал в компании крупного, по местным меркам, предпринимателя. Допустим, его звали Петр. Приглашая меня на работу в качестве CEO, Петр подчеркнул, что хотел бы отойти от оперативного управления и заняться наконец делами, о которых он давно мечтал, но все откладывал. Например, объехать весь мир. Собственно, это меня и подкупило, когда мы вели переговоры о моем трудоустройстве, – я люблю работать сам, и мне понравилась возможность управлять автономно, пока основатель компании открывает для себя экзотические страны. Но наши с Петром отношения не задались. На словах декларируя желание путешествовать и читать книги, он с каждым днем, казалось, все больше погружался в операционное управление. Мы с ним виделись куда чаще, чем я предполагал и чем мне бы хотелось. При этом, поздравляя сотрудников с днем рождения, он часто желал им научиться «жить здесь и сейчас», сетуя на то, что у него у самого это никак не получается.