Бхагаван Раджниш - Будда: Пустота Сердца

Легко быть наблюдателем теории относительности. Но трудно быть свидетелем вашего гнева, вашей любви, вашей жадности, ваших амбиций. Причина в том, что они укоренились глубоко в теле. Но если вы сможете не отождествляться с телом, тогда проблемы нет.

И, Маниша, для женщины это немного труднее. Существует разница между женщинами и мужчинами…

Мулла Насреддин читал газету, а потом внезапно позвал свою жену и сказал: «Поймал четыре мухи — двух самцов и двух самок».

Жена сказала: «Мой Бог, как ты смог определить их пол?»

Он ответил: «Легко! Две читали газету вместе со мной часами. А две другие все время сидели на зеркале, как будто прилипли».

Поэтому это немного труднее. Но свидетельствование — это такой острый меч. Он отрубает мысли, чувства, эмоции одним ударом. И вы знаете это теперь по опыту: когда вы уходите глубже в медитацию, тело остается далеко позади; эмоции, мысли… остается только свидетельствование. Это ваша истинная природа. Пустота сердца Будды… когда вы пусты, вы одно с Буддой. Вы одно со всеми Буддами всех времен прошлого, настоящего и будущего.

Другой вопрос:

"Возлюбленный мастер,

Недавно я говорила, что я почувствовала осознание пустоты внутри, какое-то странное отношение к жизни, когда так чувствуешь. Вы предложили, чтобы я выполнила все то, что каждый человек делает в обычной жизни.

Когда я не помнила о таких действиях, большинство моих взаимоотношений с людьми в большей степени рождали те же ситуации, как у барана, о котором говорил Енго, запутавшегося рогами в заборе. Когда же я помнила о таких действиях, я чувствовала свободу от людей, между нами была дистанция, и поэтому они не действовали на меня. В то же время, интересно, что чем лучше я действовала, как будто я люблю, тем больше любящей я себя чувствовала. Можете вы это объяснить?"

Это часть гипнотизирования себя, существует древняя стратегия: "Действуй, как будто ты любишь. Это «как будто» будет скоро забыто и вы начнете думать, что вы любите. Но эта любовь — это любовь лицемера.

Я не хочу, что бы вы начинали с «как будто». Просто будьте Буддой — зачем «как будто»?

Посмотрите на Сардара Гурудьяла Сингха. Неужели вы думаете, что он смеется как будто? Это спонтанно. Я не говорю вам вести себя, как актер. Будьте истинны, будьте честны, будьте полностью искренни, какие бы ни были последствия. И никогда не двигайтесь из вашего центра истинности.

Вот Гурудьял Сингх рассмеялся и я должен рассказать шутку. Он начал, и я не могу его разочаровать.

«Что делают эти два насекомых, папа?» — спрашивает маленькая Гертруда, которая гуляет в саду со своим отцом.

«Так, — бормочет папа, — ты помнишь, что я рассказывал о птицах и пчелах? Вот это они и делают».

«Но они не птицы и не пчелы», — протестует Гертруда.

«Я знаю, — говорит ее отец, — они называются Папины Длинные Ноги».

«А, — говорит Гертруда, немного подумав, — это значит, — продолжает она, что то, которое внизу — это Мамины Длинные Ноги, а то, которое наверху Папины Длинные Ноги».

«Нет, это не так, дорогая! — отвечает отец, — они оба Папины Длинные Ноги».

Гертруда минуту думает, а потом раздавливает насекомых.

«Почему ты это сделала?» — спрашивает удивленный отец.

«Почему? — повторяет Гертруда. — Я не хочу, чтобы такие вещи творились в моем саду».

В субботу ночью в О'кей Салуне вовсю идет стрельба, и в воздухе много летящих пуль.

Внезапно двери открываются, входит человек, который идет через всю комнату прямо к бару. Сразу же стрельба прекращается.

Бармен высовывает голову из-за стойки: «Приятель, — говорит он, — ты по-настоящему смелый, если гуляешь под этими пулями, даже не глядя ни налево, ни направо!»

«Совсем нет, — отвечает человек, оглядываясь вокруг, — видишь ли, я должен деньги каждому из здесь присутствующих!»

Ольга Ковальская спускается, с энтузиазмом подпрыгивая в своей новой экипировке для Кун-Фу.

Ковальский смотрит на нее, и она задевает своей рукой его лицо. «В чем дело, Ольга? — рычит Ковальский, — Что ты делаешь?»

«Я беру уроки Кун-Фу», — отвечает Ольга гордо, она игриво рубит воздух своей рукой и наносит удар в шею Ковальскому.

«Это в том случае, — объясняет Ольга, — если какие-нибудь сексуальные фанатики попробуют меня изнасиловать однажды темной ночью».

«О чем беспокоиться, — замечает Ковальский, потягивая пиво, — так темно никогда не будет!»

«Итак, мисс Виллинг, этот человек, — кричит умный адвокат Борис Баблбрейн, указывая — который, как вы говорите, совершил над вами насилие и силой воспользовался вашим горячим, обнаженным, беспомощным женским телом?»

«Да! Да! — кричит мисс Виллинг взволнованно. — Это тот человек, который сделал это со мной».

«А скажите, пожалуйста, суду, — продолжает Баблбрейн, поворачивая нос к судье, — когда произошел этот чувственный и эротически извращенный акт?»

«Да, сэр, — отвечает мисс Виллинг. — Насколько я могу вспомнить в июне… и в июле, и в августе!»

Неведомо…

Будьте тихи, закройте глаза.

Пусть ваше тело полностью застынет.

Смотрите внутрь, просто как свидетель.

Ум здесь и тело здесь, но вы не ум и не тело.

Вы просто наблюдатель, чистый свидетель.

Свидетельствование — это путь к вашим

жизненным источникам.

Чем глубже становится свидетельствование, тем дальше уходят

ум и тело; чем глубже вы идете, тем ближе вы подходите к

источнику, к взрыву света.

Неожиданно вы узнаете — вы Будда.

Все вокруг — это пустота. В самом центре вы —

Будда наблюдатель.

Неведомо…

Расслабьтесь, чтобы было совершенно ясно, что тело отделено,

ум отделен, вы — только свидетель.

В жизни, смерти, везде — вы свидетель.

Этот свидетель никогда не умирает.

Это ваша вечность.

Это ваш Будда.

Вспомните это — вы просто забыли.

Это не достижение, это просто воспоминание.

Следовательно, легко быть с этим все время, делая разные вещи,

совершая разные действия, жесты…

Вы не можете позволить течь небольшому потоку воспоминания

о том, что вы Будда. Но помните — это не «как будто».

Будда — это ваша истинная природа.

Неведомо…

Возвращайтесь, но не идите тем путем, которым пришли.

Возвращайтесь с новым величием, с новой милостью, с новым

блаженством… со вкусом вашей истинной природы.

Вы прикоснулись к вашим корням, а эти корни уходят глубоко