Бхагаван Раджниш - Семь Центров жизненной энергии. Наука Чакр

Всякий раз, когда удавалось достичь равновесия между научным интеллектом и религиозным сознанием, человек поднимался на величайшие высоты. Но вероятность того, что такое скоро произойдет на Востоке, очень мала, поскольку Восток утратил свою религию, а науки никогда и не имел. У Запада больше шансов, ибо там стало слишком много науки. Избыток есть крайность, и маятник стремится качнуться в противоположную сторону. Вот почему самые рафинированные интеллектуалы Запада читают Гиту с увлечением, какого в Индии уже и не встретишь.

Впервые прочитав Гиту, Шопенгауэр положил ее себе на голову и затанцевал от радости. Когда его спросили, что случилось, в чем причина такого безумного поведения, он ответил: "Эта книга стоит не только того, чтобы ее прочесть, но и того, чтобы возложить ее на голову и танцевать для нее! Я и представить себе не мог, что некогда на земле жили люди, способные так говорить. Я думал, что некоторые вещи нельзя передать словами, но вот они выражены в этой книге". А здесь, в Индии, мы ныне не найдем ни одного человека, который стал бы танцевать с Гитой на голове. Здесь увидишь лишь тех, кто может положить Гиту на сиденье в поезде и ехать, усевшись на нее, - но это бессмысленно.

К концу этого столетия будут достигнуты новые высоты, ибо, когда в чем-то возникает необходимость, в мире пробуждаются многие силы. Эйнштейн перед смертью стал религиозен. Всю жизнь он оставался ученым, но, когда его жизнь подходила к концу, он стал религиозен. И принципиальные приверженцы науки говорили: "Не стоит принимать последние высказывания Эйнштейна всерьез. Он сошел с ума".

Последние слова Эйнштейна заслуживают особого внимания. Он сказал: "Я надеялся узнать о мире все, но чем больше я узнавал, тем больше убеждался, что это невозможно, ибо передо мной все еще простиралась бесконечность неизвестного. Я думал, что однажды раскрою тайну мира, над которой бьется наука, сведу ее к некоему математическому уравнению и она больше не будет тайной. Но вставшая передо мной математическая задача все разрасталась и разрасталась и, вместо того чтобы раскрыть тайну мира, сама стала тайной. Теперь эту задачу решить невозможно".

Некоторые из лучших ученых современности уже очень близки к религии. Это стало возможным потому, что наука пересекла второе тело и близка к третьему, а в третьем теле неизбежно слышны отголоски религии. Наука по собственной воле входит в неведомый мир неопределенности и вероятности. Где-то, где-то ей придется допустить и неизвестность. Ей придется согласиться, что рядом с нами есть нечто недоступное невооруженному взгляду. Недоступное глазу существует - и недоступное слуху тоже. Сто лет назад мы утверждали, будто то, чего нельзя увидеть, услышать или потрогать, не существует. Сейчас наука говорит иначе. Она говорит, что область осязаемого очень мала, а область неосязаемого огромна. Сфера звуковых явлений ничтожна, а то, что неслышно, - безгранично. То, что можно увидеть, - лишь бесконечно малая часть невидимого.

Фактически, наши глаза воспринимают очень малую часть существующего. Глаза улавливают лишь волны определенных частот, уши слышат лишь волны определенных частот. Выше и ниже этого диапазона лежит бесконечность. Иногда случайно наши чувства улавливают и эти волны.

Один человек упал со скалы и повредил себе ухо. Теперь оно стало улавливать волны городской радиостанции. Когда он лежал в больнице, это стало для него настоящей проблемой... он не мог понять, что происходит. "Либо я сошел с ума, либо я вообще ничего не понимаю", - думал он. Потом он стал догадываться, в чем дело, и спросил у врача:

- Где тут у вас в больнице стоит радио?

- Вы что, слышите голоса? У нас нет радио, - ответил доктор.

Но пациент настаивал на том, что он слышит новости, и пересказал услышанное. Врач побежал в офис и включил приемник. К своему удивлению, он услышал именно новости, пересказанные пациентом. Тогда все стало ясно: его уши начали воспринимать волны новой длины; от падения со скалы они изменились.

Вполне возможно, что в ближайшем будущем мы сможем слушать радиоволны непосредственно - просто прицепив к уху какую-нибудь штуковину. Вокруг нас кружится бесконечное число звуков, которые мы не слышим, так как диапазон нашего слуха крайне ограничен. Мы глухи даже ко многим чрезвычайно громким звукам. Если частота звука выше или ниже определенного уровня, мы ничего не слышим. Когда падает метеорит, он производит ужасный шум, но мы его не слышим. Иначе, мы бы просто оглохли. Или возьмем температуру своего тела... она колеблется примерно между тридцатью четырьмя и сорока двумя градусами. Если она падает ниже тридцати четырех или поднимается выше сорока двух градусов, мы умираем. Наша жизнь колеблется в диапазоне каких-нибудь восьми-девяти градусов.

Подобные ограничения окружают нас со всех сторон. Но мы все же можем узнать и о вещах, находящихся за этими границами, потому что они тоже существуют. Наука начинает принимать их существование. А с приятием сразу же начинается и исследование где эти вещи находятся и что собой представляют. Все это можно узнать, все это можно понять, и поэтому я говорю, что наука способна добраться вплоть до пятого тела.

У каждого из нас есть семь тел: физическое, эфирное, астральное, ментальное, духовное, космическое и тело нирваны. Физическое тело известно западной науке как сознание, эфирное - как бессознательное, и астральное - как коллективное бессознательное.

Физическое тело создает свои сновидения. Если у вас нарушено пищеварение, вам будет сниться одно, если вы простужены, - другое, и в таких случаях можно сказать однозначно: этот сон вызван тем или иным недомоганием.

Физический дискомфорт и заболевания органов создают собственные царства снов, поэтому физические сны можно стимулировать извне. Если вам спящему обернуть ноги мокрой тканью, вы увидите сон. Возможно, это будет сон о том, как вы пересекаете реку. Если вам на грудь положить подушку, сон будет другим - возможно, о том, что кто-то на вас уселся или упал камень. Эти сны идут от физического тела.

Эфирное, второе тело видит сны по-своему. Эти эфирные сны вызвали в западной психологии много путаницы. Фрейд ошибочно принял эфирные сны за результат подавления желаний. Сны, вызванные подавлением желаний существуют , но они принадлежат первому телу, физическому. Если вы подавляете физические желания - например, поститесь, - тогда, вполне вероятно, вам приснится пир. Или если вы подавляете половое влечение, то, наверное, ваш сон наполнится сексуальными фантазиями. Но эти сны принадлежат первому телу. Психологические исследования обходят эфирное тело стороной, и поэтому интерпретируют его сны как принадлежащие первому телу, физическому. Отсюда много путаницы.